Самое хорошее настроение по утрам иногда бывает, когда ты проснулся просто от того, что выспался. Но это было уже вовсе не утро, а скорее обед. Мы пришли в себя там же, где и заснули. В гостиной стоял запах перегара. Оливия везде открыла окна, впуская в помещение свежий воздух, я поднялась с дивана и направилась в ванную. Там я разделась и приняла душ, вспоминая то, что было вчера ночью. Вспомнила того незнакомого парня, любезно доставившего нас домой в целости и сохранности. Замотавшись в полотенце, я спустилась вниз, Оливия тоже освежилась в ванной на первом этаже, переоделась в домашнюю одежду и уже вовсю гремела тарелками и кружками готовя нам завтрак.

– Смотри, что у меня есть. – я потрясла перед ней чужим мобильником.

– Чей это телефон? – спросила она.

– Того парня, что нас вчера привез! – довольно ответила я и хитро улыбнулась.

– Ты его сперла! – удивилась та, – ну ты даешь и когда успела!

– Теперь он на него позвонит, и ему придется за ним приехать. Но сейчас уже три часа дня, может он ещё спит?

– Ты успеешь съесть перед этим свою яичницу. Черт мы забыли купить вино к ужину, придется тащиться в супермаркет на автобусе.

Я довольно быстро расправилась с едой, поблагодарила Олли за вкусный завтрак и снова взлетела наверх, чтобы переодеться. Ничего, он позвонит, в противном случае я просто выкину этот телефон с моста в пролив и забуду обо всем, думала я, засовывая его мобильник в карман своих широких домашних штанов.

Звонок с чужого мобильного раздался неожиданно вечером, тогда, когда я уже не надеялась его услышать. Я достала телефон, незнакомый номер.

– Алло. – деловито ответила я.

– Я полагаю, мой телефон у тебя? – вопросительный голос вчерашнего незнакомца в трубке.

– Ага, у меня. – довольно улыбнулась я.

– Вообще-то ты у меня в машине тоже кое-что забыла. Я сейчас приеду. Жди. – он отключился.

Я нахмурилась, вспоминая, что я могла забыть у него, но не смогла, столько выпитого алкоголя вчера напрочь вышибли все мелкие подробности из памяти. Я накинула толстовку с капюшоном на плечи и сказала Оливии, что иду на берег пролива. Солнце не спеша клонилось к горизонту, день прошел как-то совсем быстро, учитывая, что всю первую его половину мы проспали. Я потопала по дороге, а потом через поле, с пролива ветром доносился запах воды, на острове было тихо, только с противоположной стороны моста доносился шум города. Придя на берег, я уселась на траву и стала ждать, наблюдая за волнами.

Прошло всего около четверти часа, прежде чем позади послышались тихие приближающиеся шаги. Он сел рядом со мной, так же как и я обхватив колени руками. Незнакомец был одет в светлую песочного цвета толстовку, синие джинсы, на его носу красовались прямоугольные узкие очки в черной тонкой оправе.

– Привет. – сказал он мне и приветливо улыбнулся.

– Привет, – ответила я, улыбаясь в ответ, – как-то неудобно получилось вчера, ты извини. Мы с подругой не планировали напиваться до поросячьего визга. И вообще я обычно не пью… только так, в самых исключительных случаях.

– Да ничего, со всеми бывает. Просто такое ощущение, что вы выпили вчера все, что было в баре, и пьянее вас никого больше в клубе не было. Но ты отдавила мне ноги на танцполе, затем обозвала маньяком, потом вас обеих чуть не стошнило в моей машине…

– Ладно-ладно, не продолжай, это была отвязная ночка, – прервала я, его краснея, – ты носишь очки?

– Да, у меня плохое зрение. Сходить сделать лазерную коррекцию все нет времени, поэтому в такие места, где мы были вчера, я ношу линзы. – пояснил он, – а еще вот, возвращаю туфельки золушке. Заметь, я их не крал, ты сама их оставила в моей машине.

– Ой… спасибо. – я приняла свою обувь из его руки.

– А теперь я бы хотел вернуть свой телефон.

– Пожалуйста, – я протянула ему аппарат и стыдливо улыбнулась. Но то, что теперь он был здесь из-за этого, очень радовало меня, – твой английский очень хорош, но есть акцент, мне он нравится.

– Правда? Такое может сказать только носитель этого языка. Никто из местных никакого акцента не слышит. Откуда ты?

– Аллентаун, штат Пенсильвания, США.

– А я отсюда, – он развел руками вокруг и улыбнулся, – Штральзунд мой родной город. Почему-то я так и думал, что ты не отсюда, а издалека. Значит ты скоро уедешь?

– Ну да. Дома меня ждет работа. – сказала я, глядя перед собой, а затем украдкой перевела взгляд на него и вздрогнула, он все это время смотрел на меня. Я тут же поспешила перевести взгляд.

– Грустно ты это как-то сказала. Наверное, не хочешь на самом деле уезжать? – он продолжил изучать меня взглядом.

– Я, наверное, пойду. Там ужин уже скорее всего готов, остывает. – встав с пола, я развернулась готовясь уйти, чувствуя, что не смогу дальше находится тут рядом с ним. Какое-то внутреннее чувство толкнуло меня тут же разорвать этот разговор, пока не стало поздно. Я чувствовала, что на горизонте появилась линия, перейдя которую я стану другой, и одна часть меня этого очень не хотела, а другая изо всех сил хотела приблизиться к ней. Я знала, что перейдя её я изменюсь, обреку себя на тревожные мысли о том, что возможно никогда не случится. Моя спокойная жизнь будет разрушена. Переживать и желать то, чего все равно не будет — очень глупо. Он тут же среагировал и резко поднялся.

– Постой, куда ты? Не уходи так быстро… – он шагнул, ко мне встав почти вплотную.

Последние лучи садящегося солнца просачивались сквозь листву, слышался тихий шелест невысокой травы. В моей голове промелькнула мысль, которой я испугалась, что хочется застыть и быть с ним в этом моменте времени вечно.

– Я вижу, что не хочешь… – еще раз повторил он.

– Не хочу. – я вновь подняла глаза на него. Невыносимо смотреть в эти глаза, тяжело видеть это красивое лицо, которое возможно никогда больше не увидишь, но хотела я того или нет, черту я перешла, и мои мучения начались в этот самый миг. Внезапный порыв ветра, подувший со стороны незнакомца, взъерошил его волосы и я снова ощутила его запах, до ужаса знакомый. Меня охватило сильнейшее чувство дежа вю, как будто это все происходило много-много раз. Необъяснимое ощущение ностальгии по чему-то давно ушедшему. Повинуясь неосознанному порыву, мы сделали шаг навстречу друг другу и обнялись. Я крепко вцепилась в него, как будто он мог сейчас исчезнуть навсегда. Но зачем? Он ведь и так исчезнет. А он склонил голову и зарылся носом в мои волосы.

– Так оставайся. Или… хочешь, я приеду к тебе?

– Нет, не надо. Да и остаться тут я не могу. – ответила я сдавленно, с ужасом понимая, что отчаяние накатывает все с большей силой.

– Откуда я знаю тебя? Скажи, где я мог видел тебя раньше? – прошептал он мне на ухо, казалось, он чувствует сейчас тоже самое.

– Не знаю, я так редко сюда приезжаю… я не знаю… – никто не знал, как объяснить то мистическое чувство, что охватило нас. Как такое может быть? Что это за бредовое ощущение, как будто ты встретил человека, с которым раньше прожил целую жизнь; запахи, прикосновения, голос, все до невозможности знакомо. Мне захотелось выложить ему сразу все, о чём я сейчас думаю и что чувствую,  я ведь вижу его второй раз в своей жизни. Так ведь не бывает… Мне было очень страшно признаваться самой себе в мыслях, что на самом деле я хочу остаться, хочу, чтобы он приехал, чтобы теперь мы были вместе, как это было всегда раньше… Я не хотела верить в это, я не подросток, чтобы вестись на какие-то временные порывы своего сердца. Я все контролирую. Он слегка отстранился, я почувствовала его щёку своей щекой, и моё сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Испугавшись того, что сейчас произойдет, я оттолкнула его, схватила свои босоножки и побежала прочь к своему дому.

– Подожди! – крикнул он в след, – когда ты уезжаешь? Как тебя зовут?

Я пулей неслась через поле, мне не хотелось, чтобы он меня догонял. Из горла рвался молчаливый крик отчаяния и злости на саму себя, на всю эту ситуацию, произойти которой я сама позволила.

Оливия стояла на кухне и облизывала ложку. Я ввалилась в прихожую тяжело дыша. Она вышла на шум и увидела пыхтящую меня.

– В чем дело? Чего ты так запыхалась? Он все-таки оказался маньяком, и ты удирала от него? – смешливо предположила она.

– Нет. Просто я дура. Вот и все.

– Телефон-то отдала?

– Отдала. И забирать не надо было. Идиотка… – буркнула я зло про саму себя.

Оливия так и осталась стоять внизу с пустой ложкой в руке в полной растерянности, не понимая из-за чего со мной случилась такая резкая перемена.

С того дня мне не терпелось вернуться домой, там я могла занять себя сразу многими делами и вытеснить наконец из своей головы мысли об этом парне, появление которого в моей жизни раз и навсегда нарушило её спокойный ход. Слушая мои отнекивания, Оливия все равно все поняла: что незнакомец мне жутко понравился. Мне непременно было нужно нечто большее, чем просто 1-2 ночи, проведенные с ним в постели, это было бы совсем не то, чего хотелось на самом деле, именно с ним…

– Ну как же так, ты не спросила как его зовут? А так, можно было бы найти его на фейсбуке, ты хоть сказала откуда ты?

– Сказала.

– Блин, ну ты растяпа! Сама отрезала ему все пути связаться с тобой. Все что парню остаётся - бегать по всему Аллентауну и кричать: «Сандра, где ты?». Тьфу, да он ведь даже не знает как тебя зовут! У тебя был его телефон, а ты не догадалась даже сделать дозвон на свой, чтобы высветился его номер. Разиня, что ещё сказать…

– Нет, не разиня. Так только ещё сильней душу себе травить. Отношений на расстоянии не бывает, это одни мучения а не отношения. В пекло все это!

– Ну-ну, перестань ты. Я ж хотела как лучше, а оно, вон оно как все… – Оливия вздохнула, обняла меня и погладила по голове.

 

* * *

Дома как всегда было оживлённо. Мама носилась по дому с уборкой, Дэвид отмокал в ванной после очередных работ в своём саду. За обеденным столом были только я, отец и Рэймонд.

– Рэй, как прикажешь убираться в твоей комнате? – на кухню вошла мама. В плане уборки дома Даниэль Фостер была строга.

– Ма, но я же пишу диссертацию. – плюясь хлебными крошками, проговорил мой брат.

– Везде, повсюду разложил свои листы бумаги. Я не могу ни к чему притронуться! – недовольно трясла тряпкой в воздухе мама.

– Ма, но я не могу сейчас сложить эти бумаги, иначе я потеряю нить изложения всей своей теории. – прожевав, ответил тот.

– Обещай что уберешься сегодня в своей комнате сам. – махнула рукой мама и вышла из кухни.

– Конечно, Ма! – ответил Рэй, и мы с папой улыбаясь переглянулись, понимая что скорее рак на горе свистнет, чем Рэймонд уберётся в своей спальне.

– Ты был в обсерватории, в Хэмптоне, за чем наблюдал в этот раз? – спросила я брата, – когда ты меня туда свозишь? Сколько можно обещать? Я тоже хочу посмотреть на звезды через крутой телескоп.

– О, прости сестрёнка. Мне ужасно некогда, пока я не закончу свою диссертацию, у меня связаны руки. Слышала ли ты что-либо о Планете Икс?

– Нет, а что это за планета? – заинтересованно спросила, я доедая свой салат.

– Это гипотетическая планета, существование которой доказано пока лишь математически. Она подобна Юпитеру и может быть удалена от Солнца в 20 раз дальше, чем Нептун. И ты не поверишь, ее поиски идут с 19 века. Дело все в том, что период её обращения вокруг солнца 1 раз в 30 лет по эллипсоидной орбите. – сказал Рэй, отправляя в рот большой кусок жареной курицы.

Папа высунулся из-за газеты и внимательно посмотрел на сына.

– Хм.. и как же так.. с тех пор прошло несколько раз по 30 лет, неужели её ни разу так и не удалось засечь? – я подняла удивленно бровь.

– Если бы все было так просто… – ответил Рэй и проглотил очередной кусок курицы, – дело в том, что она не оставляет следов своего прохождения. Здесь, чтобы понять всю трудность положения, нужно обратиться к истории. Вот тебе историческая справка. В 1840-х годах Французский математик Урбен Леверье, используя законы ньютоновской механики, проанализировал возмущения орбиты Урана и выдвинул гипотезу, что они вызваны гравитацией ещё не открытой планеты. Леверье определил, каким должно быть положение этой новой планеты на небе, и направил свои расчёты немецкому астроному Иоганну Готфриду Галле. 23 сентября 1846 года, в ночь сразу после получения письма, Галле вместе со своим учеником Генрихом Луи д’Аррестом открыли Нептун — именно там, где указал Леверье. Но в движении газовых гигантов — Урана и Нептуна — всё равно наблюдались отклонения. Их наличие свидетельствовало в пользу того, что за орбитой Нептуна существует ещё одна планета.

– Как интересно, эдакая планета-призрак. Может быть она и не была изначально планетой из нашей солнечной системы. – сказала я, облизав вилку.

Папа вновь высунулся из-за газеты и внимательно посмотрел на меня.

– Возможно ты права, – продолжал Рэй, – может это просто блуждающее небесное тело, попавшее однажды под влияние облака Оорты.

Папа закашлялся и положил газету на стол.

– Детка, – сказал он, обращаясь ко мне, – может зря мы тебя в архитектурный отдали? Вы оба — два сапога пара.

– А я ей говорил, – сказал Рэй, тыча в меня пальцем, – что у тебя отличные способности в физике и астрономии.

Я лишь равнодушно пожала плечами и принялась собирать грязные тарелки со стола.

Раннее утро понедельника, я собираюсь на свой первый рабочий день в Нью-Йорке. За лето мой режим сна и бодрствования напрочь сбился: вставать в такую рань было адски тяжело, но радовало то, что рабочие будни это исправят. Мы с папой приехали на железнодорожный вокзал «Юнион-стейшн», каждое утро отсюда отправлялся скоростной поезд в Нью-Йорк, 140 километров преодолевалось всего за один час. В десять утра мы были уже на месте. Офис с папиной компанией располагался на Манхэттене, 3-я западная стрит, занимая верхние 5 этажей в 10-ти этажном здании. По соседству находился городской архив, университетская библиотека, напротив был Старбакс и ещё целая куча ресторанов с различной мировой кухней, так же неподалёку уютно вписался Вашингтон-сквер. В Нью-Йорке я была пару раз, правда уже очень давно. Перед входом в светлое офисное здание папа развел руками и сказал, что у меня будет масса мест, где я могу зависнуть после работы и расслабиться, но главное так, чтобы не опоздать на последний поезд домой. Мы поднялись в лифте на шестой этаж, миновали ресепшн.

– О, Уолтер уже здесь. – сказал папа мне.

Мы повернули направо и вошли в открытую дверь одного из офисов. Но это оказался вовсе не офис, а скорее кладовка. Помещение было маленьким и тесным, уставленное по всему периметру стеллажами с папками. На полу громоздились картонные коробки и деревянные ящики один на другом, узкий и длинный стол был прижат к стене и сверху заставлен различной компьютерной периферией, мониторы, системные блоки, принтеры и прочее. Только у окна на более менее свободном от коробок пространстве скромно стоял письменный стол, на нем угрожающе возвышалась здоровенная стопка бумаг, загораживая стоящий на этом столе компьютер и проводной телефон.

– Роберт, здравствуй! – мистер Райт пожал отцу руку, и они тепло обнялись.

– Привет, старина. – сказал папа, похлопывая его по спине.

– Сандра, рад тебя видеть! Замечательно выглядишь, дорогуша, загорела так хорошо. – дядя Уолтер весело мне подмигнул.

– Ну что, как тебе наше новое место? – обратился отец к пожилому архитектору.

– Замечательно! Просторно, хорошо. Не здесь в смысле, а вообще. Обновлённая побелка неплохо освежила помещения. А тут, конечно, немного заставлено… – он растерянно оглянулся вокруг себя, – но это ничего. Вчера принесли много проектной документации, – он махнул рукой на башню из бумаг, – я еще не разбирал. Эти компьютеры не отсюда, их возможно заберут и освободят нам второй стол. Да и вообще здесь будет скорее всего архив, к которому мы все равно будем иногда обращаться. Наш с тобой офис, Сандра, будет на последнем этаже, сейчас там еще больший пока что беспорядок, но там такая офигенная панорама! А пока мы поработаем здесь.

Я улыбнулась всему этому бардаку: поработаем, конечно поработаем. Таким образом было положено начало моим бесконечным трудовым будням. Большие объемы новой информации каждый день усердно запихивались и тщательно утрамбовывались дядей Уолтером в мою голову. Самое главное, чтобы там больше не осталось места для мыслей о том парне из Штральзунда.