Рождественские выходные с семьей проходили очень здорово. Я провела немного времени с некоторыми своими подругами. Оливия заставила Дэвида слепить снеговика во дворе, он долго отнекивался, за что получил от неё снежком по макушке. Вечерами мы пили чай с шоколадными брауни и смотрели старые фильмы. Рэймонд на следующий день после празднования рождества снова куда-то пропал, и все эти дни мы развлекались без него. Как оказалось позже, пропадал он не просто так. Каким-то образом он успел-таки защитить свою диссертацию перед самым рождеством. Диссертационным советом было утверждено и принято решение о выдаче диплома кандидата наук в области квантовой физики, буквально на днях он привез заветную корочку домой, после чего снова уехал в университет, туманно сославшись на то, что его ждёт впереди ещё много работы. Поздним вечером, накануне своего отъезда обратно в Нью-Йорк, я бродила по дому, увидела, что дверь в спальню Рэя приоткрыта. Сквозь небольшую щель просачивался приглушённый мягкий свет. Решив, что он ещё не спит, я подошла к двери и тихонько заглянула в комнату. Брат лежал на кровати, закутавшись в одеяло, и считал цифры, в которых я распознала число "Пи". Он досчитал до 101-го числа, затем его голос совсем стих, и он уснул. Не раз я слышала, как он это делает, ведь это так умиротворяет.

Утром мы с мамой оттирали пролитый в раковину лак для ногтей, за окном валил снег, застилая весь дальний обзор, сразу после того, как мы закончили я собиралась пристать к Оливии и Дэвиду с просьбой погулять. Внизу хлопнула входная дверь.

– О, это наверное наше научное светило вернулось. – сказала мама, стягивая с лица тканевую повязку и выбрасывая в мусорку ватный тампон пропитанный ацетоном.

– Пойду поздороваюсь, пока он снова не ушел. – и я поспешила вниз.

Я успела перехватить его в прихожей, когда он только-только скинул уличную обувь и куртку. Брат увидел меня первым и поприветствовал:

– О-о! Сестренка, ты ещё не уехала! Привет!

– Привет! – я оглядела его и пришла в ужас, – ты себя вообще видел?

– А что не так? – удивился он.

– Да ты стал тощий, как доска! Ты так похудел... Ты что, вообще не ешь? – накинулась я на него.

– Все в порядке, и ем я, и сплю. Спасибо за беспокойство. – так же невозмутимо ответил он.

– Жены на тебя нет, – продолжала я ворчать, – которая бы следила за тем, как ты питаешься, и заботилась о тебе. Прям поколотить тебя хочется, безобразие!

– Не надо мне никакой жены. Я сам со всем замечательно справляюсь…

– Да, да... Знаем мы... Твоя жена это наука... – оборвала я его.

– Кстати, а ты тут надолго еще задержишься? – поинтересовался он.

– Ну, завтра я собиралась обратно в Нью-Йорк. Меня Кристиан ждет... Это мой парень, я тебе, кажется, не говорила еще. – промямлила я. С братьями как-то неудобно обсуждать свою личную жизнь, и я решила, что Рэю будет достаточно этого.

– Надеюсь, не такой болван, как твой бывший... Я имени уже не помню... А! Так вот! Ты знаешь, я теперь веду факультатив на кафедре астрофизики у третьего курса. И сегодня я и мои студенты собираемся в моей лаборатории в Стронгфорде. После факультатива я планирую заняться кое-чем интересным, – он заговорщицки подмигнул мне, – это часть моей работы, то чем я занимаюсь последнее время сегодня достигнет… должно достигнуть кое-каких результатов. Я хочу, чтобы ты первая это увидела, тебе наверняка понравится... Я знаю, ты бы хотела узнать, на сколько глубока кроличья нора... – он закончил со слегка безумной улыбкой. В его интонациях был неподдельный интерес и азарт...

Внутри меня всё волнительно затрепетало. Рэй впервые приглашает меня в свою лабораторию, такое ни за что нельзя пропустить.

– Хорошо, поедем. Я после этого останусь в живых? – тут же охотно выпалила я, не забыв отпустить шуточку на этот счёт.

– Будешь еще живее, чем была! Обещаю.

– Подожди минутку, я переоденусь тогда!

Получасом спустя, мы приехали в университет, мне не терпелось поскорее увидеть заветное место, где мой брат предавался научному мракобесию. Лаборатория оказался совсем не такой, как я её себе представляла. Это было мрачное и довольно-таки пугающее, на первый взгляд, место, я сразу сделала такой вывод, как только увидела помещение. Оно располагалось на цокольном этаже: высокий темный потолок, старая потрескавшаяся краска на стенах, такое ощущение, что лаборатория не знала ремонта с конца 80-х. На окнах стояли решётки, не с наружной, а с внутренней стороны, как будто опасность могла находиться внутри лаборатории, а не снаружи в виде воров и прочих криминальных элементов. По правую руку от входа находилось его рабочее пространство, то место, где ничего не булькает и не взрывается. Заваленные книгами и папками столы, компьютер, записные книжки, грязная кружка... В углу белая доска, вся исписанная какими-то формулами... Оборудование неизвестного мне назначения, колбочки, склянки, пузырьки со странными подписями... Все это располагалось на столах в этой части лаборатории. Мое внимание привлекла банка, плотно набитая каким-то странным содержимым. Нечто тонкое и длинное красного цвета еле заметно двигалось там, как будто это были... Черви? Лучше, наверное, и не спрашивать что это. В остальную часть лаборатории, отделенную от передней решеткой, я не стала заходить. Стоя здесь, я увидела, что там стоит хирургический стол и разложенные рядом приборы... Бр-р... Меня передернуло. Он что здесь, Франкенштейна пытается оживить?

– Сперва я должен тебя с кое-кем познакомить, – сказал Рэй, надевая поверх рубашки белый халат. В лабораторию вошел молодой парень в таком же халате.

– Познакомься, это Марк Уоррен, мой ассистент, последний курс, будущий биохимик. Марк, это моя младшая сестра Сандра.

– Рад с вами познакомиться, Сандра. Для меня большая честь работать с вашим братом. – сказал Марк, протягивая мне руку.

– Ты давно ему помогаешь здесь? – обратилась я к Марку.

– С начала этого учебного года, – довольно ответил молодой ассистент.

– Будь, пожалуйста, осторожен. Не давай ему, – кивнула я в сторону Рэя, – над собой экспериментировать...

– Ну что, ты готова? – спросил тот.

– Да, готова... – ответила я как-то неуверенно, – Ты знаешь... Теперь я тут осмотрелась и теперь уже не знаю, хочу ли видеть то, что ты хочешь показать... – добавила я, вспомнив красную копошащуюся мерзость в банке, – твоя лаборатория навевает ужасно гнетущую атмосферу.. И как ты тут вообще работаешь?

– Что ты! Это прекраснейшее место! Все здесь меня очень вдохновляет, особенно после химических коктейлей, которые я сам разработал.

Я хотела было возразить ему ещё раз, насчет того, что я перехотела, но Рэймонд взял меня за руку и повёл за собой. В дальнем левом углу лаборатории, рядом с генератором была лестница, ведущая куда-то вниз. Спустившись до конца, мы оказались в просторном, ярко освещённом помещении, я сперва даже немного прикрыла глаза. По сравнению с мрачной лабораторией, это помещение было очень чистым и светлым, на стенах сияла белоснежная плитка и такая же под ногами. Вдоль одной стены ровно выстроились шкафы, вдоль другой – несколько столов с, по всей видимости, дорогостоящим оборудованием, а посредине, вокруг прочего порядка и чистоты, располагался громоздкий агрегат неизвестного мне назначения. Выглядел он весьма неказисто, как будто был собран руками из различных частей другого оборудования. На полу, примерно в тридцати сантиметрах от его поверхности, стоял плоский пьедестал, представляющий собой широкую, но узкую металлическую площадку, над правой и левой частью которой сверху нависало что-то наподобие лазерного прицела, так я его окрестила про себя.

– И что это такое? – спросила я, обходя вокруг это странное сооружение, – похоже, что кто-то сам собрал это из мусора.

– Это устройство для телепортации, совсем не из мусора, и вообще собрал его я. – ответил Рэй ласково и заботливо, как будто говорил о своём ребёнке.

– В самом деле? – удивленно остановилась я рядом с ним, – эта рухлядь серьезно может что-то телепортировать? Я на это не подписывалась.

– Никто не собирается тебя никуда телепортировать. Всё что от тебя требуется — это смотреть.

На лестнице послышались торопливые шаги, Марк поспешно спустился к нам в низ.

– Доктор Фостер, я подключил второй генератор, так что сейчас нам должно хватить мощности, а то в прошлые разы сперва мы обесточили весь университет, – сказал ассистент обращаясь уже ко мне, – а потом и весь район. Ух сколько была шума и беспокойства по этому поводу!

– На телепортацию атомов в пространстве требуется колоссальное количество энергии. – сказал Рэй, объясняя слова своего молодого помощника.

– Эм… ясно. – уверенность в этой затее стремительно покидала меня, и желание сбежать отсюда все больше росло.

– Итак, знакомьтесь, это алюминиевый цилиндр. – Рэй остановился перед нами с Марком и достал кое-что из своего кармана, двадцати сантиметровый наполированный до блеска предмет, – сегодня телепортировать мы будем его, из точки А в точку Б.

Рэй поставил цилиндр справа на пьедестал.

– Если все получится, то цилиндр должен появиться слева. – он показал на противоположный конец площадки, – а почему именно металл, спросишь ты? Потому что овощи, фрукты и прочая мелкая живность обратно ещё ни разу не возвращались.

– Что? Так значит оно и в правду… это делает? – всё ещё не веря спросила я.

– Ещё как. – кивнул Рэй, – только теперь предмет должен обязательно вернуться. Обратное уравнение должно быть верным… только проверить никак иначе не могу, не опробовав его на практике. Марк, запускай.

Молодой человек обошел сзади агрегат и щёлкнул парой тумблеров, в тоже время Рэймонд запустил на подключённом к устройству компьютере программу и застучал по клавишам. Устройство ожило, и сперва создалось устойчивое ощущение, что оно вот-вот развалится, появился низкий тихий гул, и внутри него что-то жалобно скрипнуло, послышался равномерный треск высокого напряжения.

– Координаты возврата, Марк! – скомандовал Рэй, – не ошибись! Я ввожу уравнение на панели устройства.

Гул усилился, генераторы заработали на полную мощность. Я сделала пару шагов назад и инстинктивно закрыла голову руками. Учёный и его ассистент отошли на безопасное расстояние от устройства и стали наблюдать за процессом. Из прицела, направленного на цилиндр, вырвался ослепительный ярко-голубой луч, отразившись бликом в глазах Рэймонда, луч полностью поглотил цилиндр и тот исчез. Все замерли в ожидании. Несколько секунд ничего не происходило, Рэймонд стоял неподвижно, как камень, на его лице застыло выражение сосредоточенного восторга в ожидании триумфа. Внезапная тишина, накрывшая помещение и полная неподвижность всех присутствующих, создала ощущение остановки времени. В следующее мгновение звуки и движения вновь вернулись, генераторы загудели, свет наверху коротко моргнул, от напряжения я совсем затаила дыхание, боясь вздохнуть, по лицу моего брата градом катился пот, от чего его очки съехали на кончик носа. Из левого прицела вырвался всё тот же ярко-голубой луч, после его исчезновения все увидели, что слева на площадке материализовался всё тот же алюминиевый цилиндр, так по крайней мере показалось мне. Рэй, похоже, так не думал, он надел перчатки и осторожно взял цилиндр в руки, осмотрел его и громко завопил:

– Да-а-а!!! Это он! Уравнение работает! Всё получилось!

После того, как его восторженное ликование немного поутихло, я подошла поближе, чтобы посмотреть на алюминиевого путешественника.

– Вот здесь зазубрина – показал Рэй на одну из боковых оснований цилиндра, – я специально её сделал, чтобы определить это. Но это ещё не всё, конечно, необходимо измерить кое-что, чтобы окончательно убедится в этом.

– Профессор Фостер, мои поздравления! Кажется, всё прошло успешно! – радостный Марк крутился рядом.

– Да… Всё сложилось так, чтобы это произошло, чтобы всё получилось… – Рэй завороженно продолжал крутить цилиндр в руках.

– Рэй… это… это… – я не знала, что сказать, не знала, как выразить то, что чувствую.

– Ты впервые увидела успешный процесс телепортации туда и обратно. – закончил за меня брат, – мы все это видели. Но никому ни слова всё равно, ясно? Работа продолжается, и это ещё не всё. Пока рано предавать широкой огласке наши успехи. Предлагаю отпраздновать наш триумф! Идемте на верх, я приготовил клубничный коктейль, в этот раз я немного улучшил его формулу. Сандра, тебе понравится!

– По-моему такой научный прорыв стоит чего покрепче, чем клубничный коктейль! – радостно заявила я, – боже мой, он это сделал…

* * *

С момента успешной телепортации и возвращения алюминиевого цилиндра прошло около месяца. Единственным человеком, с которым мне всё это время очень хотелось поделиться этой невероятной новостью, был Кристиан. В один из совместных вечеров я рассказала ему всё, что видела тогда в лаборатории, и сперва он мне не поверил. Хотя у меня не было такой привычки сочинять и травить ему всякие небылицы, взглянув в очередной раз на мое серьёзное лицо он всё-таки поверил, засыпав меня сразу вопросами о том как он это сделал, что за уравнение использовал. Мы обсуждали это до самой ночи, но я толком не смогла ответить ни на один из его вопросов, потому что Рэй на самом деле ничего мне не сказал. С тех пор брат вообще приезжал домой лишь дважды: один раз за некоторыми своими вещами, сказав, что теперь у него невообразимо большой объём работы и теперь он немного поживёт в своей лаборатории, а второй раз, чтобы поймать мышь, которая завелась в подвале. Отсутствие отца и старшего брата в тот день дома, вопли мамы по телефону – всё это было весомым аргументом, чтобы сделать это.

Февраль. Зима почти осталась позади. Небольшое потепление пришло в Нью-Йорк, а теперь и в Аллентаун. Осадков не было уже почти две недели, небо ясное и солнышко приветливо греет. Находясь у родителей дома, порой под вечер я слышала как с крыши падают глыбы снега с сосульками прямо под окнами. Такой грохот порой стоит, что невольно подпрыгиваешь сидя на стуле, от неожиданности. В воздухе уже периодически улавливается запах весны, то есть растаявшей земли и засохшей пыли. Пока не распустились цветы и не наполнили пространство своим благоуханием, весна начинается именно с этого запаха, и в голове сразу же рождается миллион желаний, строится куча планов. Начинает хотеться лета.

В день всех влюблённых я была в своей квартире, сидела перед зеркалом и наводила красоту, невольно вспоминая, что именно в этот день была поставлена жирная точка в моих прошлых отношениях. Даже и не представляю, есть ли кто сейчас у Джеффа... Разве что такая же, как и он сам. Невыносимо ревнивый параноик. Сейчас размышляю и не понимаю, что меня с ним вообще связывало? Наверное, подкупило его первоначальное отношение ко мне. Мы много общались, проводили время вместе, он часто дарил мне что-то и требовал столько же внимания взамен. Именно требовал. Только сначала это было еще в более мягкой форме. Буквально каждый день он ждал меня с лекций у порога университета, чтобы отвезти домой. Когда впереди замаячила очередная сессия, все обострилось. Он не мог понять того, что мне хотелось подготовиться, выучить билеты и зазубрить конспекты, не мог понять, что для этого мне требовалось времени больше, чем один день. Также он не мог понять, что мне просто нужно время, чтобы заняться чем-то своим, ведь у меня тоже есть личные интересы и занятия, как и у всех. Вдруг я вру и на самом деле это просто предлог, чтобы пойти на свидание с кем-то другим? Он не мог стеречь меня возле моего дома сутками, так как знал, что мой старший брат полицейский и не постесняется применить в его отношении кулаки. Поэтому Джефф ежедневно писал мне,  звонил, и не по одному разу на дню. Всё закончилось в день всех влюбленных. Он повез меня на фестиваль в соседний город, и прямо на выезде из Аллентауна у него заглохла машина. Он вышел и открыл капот, чтобы посмотреть, что там не так. В этот момент мне позвонила мама, чтобы узнать, где мы уже едем и хорошо ли добрались, Джеффри закрыл капот и увидел, что я говорю по телефону. В его взгляде не было ничего хорошего. Конечно, он не поверил, что это звонила моя мама и даже попросил показать ему свои входящие на телефоне. Я поняла, что дальше будет только хуже. Я побоялась сказать ему, что не собираюсь больше продолжать это безумие, это могло только сильнее поддеть его. А просто сделала вид, что позвонила Дэвиду и попросила меня забрать. Сама вышла из машины, хлопнув дверью, и пошла прочь. Дэвид был очень зол, и мне кое-как удалось убедить его не ехать обратно и продолжать разборки. Тогда я сменила номер мобильника, перед этим написав Джеффри, чтобы он никогда не появлялся больше возле моего дома и университета, и вообще не пытался меня найти, так как между нами все кончено. С тех пор эта история начала наконец-то забываться, отбив у меня всякое желание начинать снова с кем-то отношения. Многое переменилось в моем взгляде на мир с того момента, сейчас я была полна самых лучших надежд насчет этого дня.

В восьмом часу уже почти полностью стемнело, и я увидела входящее сообщение от Кристиана, где он писал что уже в Бруклине возле моего дома и ждёт меня в машине. Позволив себе ещё немного покрутиться перед зеркалом, я наконец-то спустилась вниз. Открывая дверь, я увидела его стоящим на моём крыльце с букетом белых лилий в руках, радостная улыбка на его лице, долгожданный поцелуй, и мы уже стоим возле его машины.

– Надеюсь, ты не против? – спросил он, доставая из кармана ленту из темной плотной ткани, – нужно, чтобы ты не видела, куда мы поедем и что в итоге увидешь, пока не выйдем из машины. Это же сюрприз.

Сюрприз? Я люблю сюрпризы. Тем более, времена глупых сюрпризов, когда твой старший брат Рэй просит засунуть руку в непрозрачный пакет и выбрать себе конфету, а там вместо них дохлые жуки, слава богу, давно прошли. Я позволила завязать себе глаза, мы сели в машину и поехали.

– Только не подсматривай. – приговаривал Кристиан, поглядывая на меня.

– Не буду, не буду. – ответила я и для верности закрыла глаза ладонями. А сама, радостно улыбаясь, размышляла, куда же мы едем. Через полчаса Кристиан объявил, что мы почти приехали, по изменившемуся углу наклона мне показалось, что машина едет вверх по какой-то возвышенности, а вскоре остановилась, наверное приехали.

– Подожди, – сказал он, выходя из машины, – я сейчас.

Он открыл дверь машины с моей стороны, взял меня за руку, при этом сказав, чтобы я не развязывала пока повязку, и я пошла за ним. Судя по звукам, похоже мы в лесу… Под ногами шуршала прошлогодняя листва, воздух был свежее, и дул теплый ветерок. Мы остановились, Кристиан развязал повязку, и я, немного проморгавшись, увидела перед собой тысячи сияющих внизу городских огней. Мы стояли на вершине холма, на которой находилась смотровая площадка.

– Где мы? – спросила я.

– В Йонкерсе, это парк Ван Кортленд, красиво да?

– Да, очень…

– Пойдем, – сказал он и потянул меня за руку обратно к машине, – еще кое-что покажу.

На заднем сидении лежала сумка, из которой он что-то достал. Поднял руку вверх с этим предметом и сказал:

– Это Бароло, красное сухое вино. Его производят в Пьемонте, из сорта винограда Неббиоло.

– Итальянское?

– Да, точнее из северной Италии. Малоизвестное и, к тому же, редкое. У меня есть друг дома, в Штральзунде, а в Италии у него есть родственники, к которым он иногда ездит. Вот на прошлое моё день рождение он привез мне это вино, но мне совсем не хотелось его пить тогда. Я думал, для такого нужен повод поважнее, чем мой день рождения... И он настал, – сказал Кристиан тепло улыбаясь мне, – ах вот, еще забыл…

Из сумки он достал еще пару бокалов, откупорил бутылку и разлил вино в каждый из них.

– Обойдемся без тостов? Я их не умею говорить тем более, глупости всякие на ум приходят. – предложила я, принимая свой бокал из его рук.

– Хорошо, без тостов так без тостов. – согласился он.

Воздух вокруг начал остывать, мы прислонились к теплому капоту его машины и стали пить вино. Машины внизу казались отсюда совсем крошечными, а люди и вовсе были как букашки... Рэй как-то сказал, что мы всего лишь микроскопические песчинки в океане вселенной.

– Сандра, – произнес Кристиан, ставя свой пустой бокал на капот, – мы говорили об этом много раз уже, и вскользь и в шутку, но сейчас я хочу сказать вполне серьезную вещь.

Я допила своё вино, поставила туда же пустой бокал и внимательно уставилась на него.

– Что ты думаешь насчёт того, чтобы поехать в конце этого лета ко мне домой в Штральзунд? – спросил он, обнимая меня.

– Ты и вправду хочешь познакомить меня со своими родителями? Да! – не раздумывая ответила я.

– Ага, хочу, чтобы они увидели тебя.

– В таком случае, в начале мы поедем к моим, я познакомлю тебя со всеми.

– И ещё, есть у меня много заветных желаний относительно тебя и вот ещё одно озвучу. Я хочу, чтобы ты переехала ко мне, чтобы теперь мы жили вместе.

– Но... а как же моя квартира? Ты так же мог бы и ко мне переехать.

– У меня просторнее, – аргументировал Кристиан, – а у тебя я чувствую себя, как будто попал в музей косметического искусства. Вот например, когда я захожу в твою ванную комнату, у меня наступает дезориентация, я подолгу ищу мыло и шампунь, там самый настоящий склад косметики! Неужели вам, девушкам, нужен отдельный шампунь.. Пенка.. Или что там еще.. Для каждой части тела? – смеясь закончил он.

– Ну не совсем для каждой, – попробовала я возразить, хотя самой было очень смешно, – девушки существа нежные... И уход должен быть поэтому особенный и такой же деликатный.

– А еще полотеньчики! Сколько полотенец у тебя там висит? Одно для волос, одно для лица, другое для ног...ха-ха-ха!

– Перестань, а то я тебя сейчас укушу! – смеясь, сказала я, – не гигиенично вытирать пятки и лицо одним полотенцем, вот!

– Правда? А я-то думал, что в ванной всегда должен быть один кусок мыла и какая-нибудь тряпка, чтобы высушиться после душа!

– Ну все, сам напросился! Я перееду к тебе и заставлю каждую полочку своей косметикой! – пригрозила я и задорно засмеялась. Кристиан взял меня на руки поудобнее и закружил.

– Я люблю тебя, Сандра! – крикнул он в чернеющее небо, запрокинув голову.

– И я люблю тебя, Кристиан! – крикнула я что есть мочи.

Если бы на этом холме был кто-то еще, наверняка он бы подумал, что просто двое полупьяных чокнутых орут здесь как ненормальные какую-то чушь. Но мы-то знали, что это не так. Хотелось сказать всему миру о наших чувствах. И все равно, что о нас подумают.

Из его машины доносились слова старой песни:

"Однажды в памяти появилась девушка,
Однажды я понял, что есть совершенная жизнь
В совершенном мире…

И ты знаешь, что я сделаю все для моей путеводной звездочки...

Я сделаю все, чтобы она не исчезла с моего небосвода...

Потому что Ты – звезда, освещающая мой путь...

Потому что Ты – моя звезда, освещающая путь...

Любовь из других миров, которую я так ждал.
Ты мне нужна... Моя сияющая звезда... Звезда... "

Вокруг нас все сильнее сгущалась темнота. На небе стали видны первые звезды. Это так приятно чувствовать, что ты не вовлечен в повседневную суету, она осталась где-то там... Все равно где. Сколько сейчас времени? Да какая разница... Моя ладонь лежала на его груди, и я чувствовала, как бьется его сердце... Оно стало таким же важным и родным для меня, как сердце мамы, папы и братьев... Я хочу, чтобы оно билось как можно дольше… Его теплые руки обнимали меня. На короткий миг мы прервались, чтобы посмотреть друг на друга, в такой темноте я видела лишь очертания его лица, он счастливо улыбался. Я нашла его губы и поцеловала, и он со страстью ответил... Кровь побежала по венам быстрее... Сердце забилось чаще и дыхание участилось... Его руки заскользили по моему телу. Я так увлеклась поцелуем, что не сразу заметила, как моя нога проскользнула ему между ног... И я изо всех сил прижалась к нему, на его губах всё ещё был вкус вина... Так вкусно и сладко… Полностью счастливой жизни нет, есть только счастливые моменты, наполняющие её, в одном таком моменте сейчас находилась я.

– Неужели есть такой мир, такая вселенная, где мы не вместе? Где мы даже не знаем друг друга и никогда не виделись? – спросила я тихо.

– Такого мира нет, любимая. – каждый раз, когда он меня так называл, сердце приятно ёкало в груди, – Теперь я не могу представить себе такой мир, и поэтому его просто не существует. – ответил он.

– Пойдём-ка в машину… – прошептала я, увлекая его за собой.