Я проснулась, услышав шорох в спальне. Разлепив один глаз, я увидела, что Кристиан раздвигает шторы. Когда он заметил, что я проснулась, он улыбнулся и поставил передо мной поднос со стаканом апельсинового сока и свежими тостами с вареньем. Кое-как я встала с кровати, все тело ныло, как будто всю вчерашнюю ночь я усердно занималась в тренажерном зале. И конечно же сегодня был особый случай, чтобы порадовать меня своей заботой, ведь сегодня мы проснулись в новом качестве. Он - моим женихом, я – его невестой. После завтрака мы отправились гулять. Кристиан первый поднял свадебную тему и, прогуливаясь по берегу в тени старых дубов, мы до самого обеда обсуждали, когда и где состоится наша свадьба. Он хотел, чтобы свадебная церемония состоялась здесь, на его родине, и я, честно говоря, была не против. Конечно, мне как и любой другой девушке хотелось бы, чтоб все было красиво, а где и как это бы все проводилось — мне было неважно.

Когда полуденное солнце сместилось из своего пика, мы надели плавательные костюмы и отправились купаться. Как говорил Кристиан, возможно это были последние дни в этих широтах, когда вода в водоёмах была еще теплой для плавания. С наступлением сентября, теплая погода сохранялась, но в реках и озёрах уже никто не купался.

Обратно на родительскую ферму мы уже вернулись как раз к вечеру следующего дня. Марта возилась на кухне, а Джозеф стоял напротив шкафа с вином, выбирая бутылочку к сегодняшнему ужину. Когда Кристиан позвал их обоих и объявил о нашем решении связать друг друга узами брака, Марта восторженно вскинула руки к верху и принялась нас обнимать, Джозеф галантно поцеловал мою руку и от всего сердца поздравил сына крепкими объятиями. Марта заметила, что не зря сегодня приготовила не менее праздничный ужин, пока её сын и его невеста здесь - каждый день как праздник. Мы не спеша переоделись к ужину и спустились вниз. За трапезой обсуждалось, конечно же, грядущее событие. Я сидела за столом и не понимала, от чего я так опьянела: то ли от вина, то ли от восхитительного ужина Марты, или просто от счастья. Перед возвращением мы с Кристианом окончательно пришли к единому решению.

Во-первых, после свадьбы мы решили переехать окончательно в Штральзунд, так как здесь у него уже имелась в собственности недвижимость, которая перешла ему в наследство от старшей сестры его отца. Сама она детей не имела и потому завещала свой дом единственному любимому племяннику. Да и родители всегда рядом будут. Я ничего не имела против переезда в Европу, конечно становилось грустно, что я буду так далеко от своих родных и друзей, но это ничего, они там не одни. Мои старшие братья позаботятся о родителях в случае чего.

Во-вторых, свадьбу мы решили сыграть уже через месяц, до начала наступления зимы, тоже здесь, в Германии. И все это было так непривычно и необычно, когда мы обсуждали это, я до сих пор не могла поверить... что скоро я выйду замуж за Кристиана. Как же мне хотелось поскорее увидеть Оливию, рассказать ей все, она бы так обрадовалась! Мы бы откупорили бутылочку-другую шампанского, сходили бы куда-нибудь и отметили бы это дело безумными танцами до упаду в каком-нибудь из клубов. А пока... М-м-м, салат из морепродуктов! Моя рука тут же потянулась к нему. Надо же, Кристиан сказал маме о моих пристрастиях. Когда с ужином было покончено, Джозеф и Кристиан увлеклись разговорами о своем, а мы с Мартой прошли в гостиную и расположились на диване.

– Марта, спасибо большое вам за ужин, он был потрясающим!

– Да не стоит, дорогая, все дело лишь в свежих продуктах. – засмущалась та, – я хотела сказать, что я очень рада за вас, рада за Кристиана, что он женится, рада за тебя, что именно ты моя невестка.

– О, Марта, не передать словами, как я счастлива! У вас прекрасный сын... Его воспитание, его взгляды на мир, цели и стремления - за это я должна вас поблагодарить. Вы прекрасные родители. И ваш сын, я считаю, исключительный человек.

Марта счастливо смотрела на меня, ее щеки раскраснелись, и конечно же ей был безумно приятен этот разговор.

– Спасибо тебе. Но конечно, никто из нас не идеален. Кристиан сам по себе такой, с ним у нас никогда не было особых проблем, как это часто бывает с мальчишками. Мы с Джозефом лишь были рядом с ним, когда он в этом нуждался, поддерживали и направляли его, когда он сам не знал, чего хотел от жизни. В те моменты именно родитель может помочь ребенку принять решение относительно своих увлечений, занятий по жизни. Но это лишь так, не самое главное... Все остальное, тем, кем он стал сейчас, он сделал сам для себя. Ты можешь лишь указать дверь, куда идти, но открыть ее и войти ты должен сам. Поэтому, Кристиан уехал в Америку по приглашению на работу, когда перед тобой маячат новые горизонты, нужно пробовать их покорять. Неважно, сколько раз ты упадёшь на колени, важно, что каждый раз ты будешь в силах подняться вновь.

– Я с вами полностью согласна. – закивала я, – я выросла в многодетной семье, у меня еще есть двое старших братьев, и у родителей не всегда было время, чтобы уделить достаточное внимание каждому из нас и вложить в наши головы такие важные истины. Но, тем не менее... Самый старший стал полицейским, и у него есть уже своя семья. Средний стал ученым, недавно получил уже докторскую степень в области квантовой физики и астрофизики.

– Рэймонд Фостер, это не он ли? – переспросила Марта.

– Да, он самый. – кивнула я.

– О, конечно же мы слышали о нем в новостях по телевидению! Поверить не могу, что твой брат тот самый ученый!

– Да, а я... Я просто окончила университет, стала архитектором. И оказалось, что мне это не очень-то интересно... Сейчас пока даже и не знаю, что дальше делать, у меня нет каких-то особых талантов.

– Даже не забивай себе этим голову. У тебя еще вся жизнь впереди, и ты обязательно найдешь то, что тебе по душе! Да и тем более, женщине совсем не обязательно вершить какие-то подвиги, которые потом войдут в историю. Это удел мужчин. Сандра, я так рада, что ты теперь с нами. Ты прекрасная девушка, жизнерадостная, красивая, веселая, умная и преданная. В тебе есть тяга к хорошему и светлому, я вижу это в твоих глазах, у вас с Кристианом будет крепкая и хорошая семья. В тебе есть то, что будет всегда поддерживать хорошую погоду в доме, тот стержень, что не позволит сломить твою семью под тяжестью каких бы то ни было обстоятельств. Ты сильная девушка, и ты любишь его по-настоящему. А это залог того, что какие бы не были плохие времена у вас, вы легко их переживете.

– Спасибо вам за поддержку. Вы знаете, я так рада, что теперь у меня есть вторая мама. Я думаю, что теперь я могу вас так называть.

– О, дорогая моя девочка... – Марта счастливо улыбнулась, в ее глазах блеснули слезы, и она крепко меня обняла.

Для любой хорошей свекрови, если ты ее называешь мамой, это настоящее признание того, что она прекрасная мать и замечательная свекровь.

На следующий день выдалась чудесная погода. Ясное, почти безоблачное небо, тепло, даже жарко на улице. Дела по дому уже давно были сделаны, небольшой урожай собран, а конюшня вновь вычищена. Кристиан решил сводить меня на прогулку в лес недалеко от их дома. Мы прихватили с собой небольшое покрывало, чтобы постелить его на лужайке и немного поваляться в тени деревьев.

– Почему ты раньше не сказал, что у тебя тут есть свой собственный дом? – спросила я, ложась на спину и кладя голову ему на живот.

– А зачем? Чтобы ты подумала, что я хвастун? Вот еще. – хмыкнул он, – да я и не собирался там жить в одиночестве все равно. Я мечтал туда переехать вместе со своей женой... То есть, с тобой.

– Конечно я любопытная, но я бы так ни за что не подумала о тебе! Я знаю тебя, ты не бросаешь слов на ветер.

Я запрокинула голову и посмотрела вверх. Небольшой клочок голубого неба виднелся среди крон деревьев. Ласковые солнечные лучи скользили по моему лицу, я прислушивалась к звукам леса. Шум листвы на ветру, где-то вдалеке перекликаются между собой птицы. Рядом с цветка вспорхнула и полетела бабочка... Пролетающий в небе самолет прочертил за собой белую линию, и мои мысли как и он сам, улетели куда-то совсем далеко…

Когда вы достигнете конца своей жизни, единственное, что будет иметь какое-то значение, это та любовь, которую вы отдали и получили. В своем путешествии в следующий мир единственное, что вы можете взять с собой – это любовь. Единственная ценная вещь, которую вы оставите в этом мире – это любовь. Больше ничего. Я думала о том, что если мы хотим испытать истинную любовь, мы должны быть готовы дарить любовь без оговорок, без требований чего-то взамен. Иначе это не любовь. Подарок - это не подарок, если он дается не бесплатно, а любовь - это не любовь, если она дается с условиями. Самые лучшие и прекрасные вещи в мире нельзя увидеть или услышать... но их можно почувствовать сердцем.

Так быстро летят дни, и так сильно хотелось затормозить эти моменты. С другой стороны теперь я постоянно думала о нашей свадьбе, во снах я начала видеть себя в подвенечном платье и каждый раз просыпалась с улыбкой на устах и с волнительным трепетом где-то в животе. Двадцать восьмое августа, сегодня мы весь день провели на улице, наблюдая за погодой. Ведь сегодня должна появиться в зоне видимости комета Джонсона, о которой нам утром напомнил Рэй по телефону. К счастью сегодня было ясно, а это значит, что все небо и звезды на нем — наши. Вечером, когда стемнело, Кристиан повел меня в амбар, включил свет наверху, и мы поднялись на второй этаж. Там стоял старенький телескоп, который подарил ему отец еще в детстве. Кристиан немного повозился с ним, настраивая линзы, и сказал, что теперь мы можем смотреть. Комету следовало искать в восточной части неба, и прежде чем мы ее нашли, прошло около часа, мы успели рассмотреть все созвездия, которые были видны в этой части неба. А потом я увидела её. Длинная сияющая полоска рассекала восточный небосвод, телескоп был не самым мощным, поэтому в деталях мы не смогли рассмотреть комету. Но этот цвет... Голова кометы была ослепительно белой, а цвет хвоста периодически менялся, от сине-сиреневого до бирюзово-зеленого. И пока она медленно плыла по небу к горизонту, мы с Кристианом по очереди разглядывали её, попутно обмениваясь восторженными репликами. Конечно, ведь никто из нас прежде не видел ничего подобного, максимум это падающая звезда или мелкие осколки метеорита, которые едва успеваешь заметить, прежде чем они сгорят в атмосфере.

Странное чувство охватило меня, надеюсь Рэй сейчас тоже наблюдает за кометой. Если он находится в обсерватории в Хэмптоне, то возможно сделает несколько снимков кометы для нас, тамошние телескопы куда мощнее нашего. Принято загадывать желание, когда падает звезда. Но если видишь комету, наверное тоже можно... Пролетающая мимо твоей планеты комета, событие покрупнее, чем падающие звезды... И желание, загадываемое под это дело, наверное тоже должно быть грандиозным. У меня было ощущение, что комета принесла на своем хвосте много событий для нас... Мои смешанные чувства и ощущения описывали это предчувствие, как ожидание перемен, либо очень хороших, либо очень плохих... а может и то и другое сразу. Не люблю такие предчувствия. Чтобы как-то отвлечься, я вновь уступила телескоп Кристиану. Он еще раз взглянул на комету, после чего объявил что она скрылась за горизонтом, и теперь ее не видно вовсе. Мы обнялись и еще какое-то время стояли рядом с телескопом, перед открытым окном, в котором виднелось ясное звездное небо. Вокруг была тишина, лишь тихо стрекотали где-то в траве ночные сверчки. Нечего путать себя неясными мыслями о будущем, каким бы оно не было. Здесь и сейчас. В этот момент у нас все хорошо.

Спустя три дня после появления кометы Джонсона, накануне нашего отъезда обратно, мы решили совершить последнюю прогулку верхом на Рози. Вокруг фермы был негустой лес, и мы двинулись в противоположную сторону от реки. Я снова угостила Рози яблоком, и та радостно заржала в ответ. Мы наслаждались поездкой почти до самого захода солнца. Рози бодро шагала по лесу, увидев впереди ручеёк, мы остановились и дали ей немного попить. Я наслаждалась каждым моментом проведенным здесь, вдыхала полные воздуха легкие, скоро возвращаться обратно в Нью-Йорк, а потом и в Аллентаун, а там уже не такой чистый воздух. К слову, и сам Штральзунд будет почище тех двух городов. Иногда мне даже кажется, что здесь моют тротуары с мылом, настолько они чистые. Ближе к восьми часам вечера, мы двинулись обратно домой, к ужину. После трапезы я первая поднялась в спальню Кристиана, в то время как он сам остался немного поболтать с отцом внизу. Я переоделась в более удобную одежду и хотела было прилечь на кровать, чтобы расслабиться и проверить телефон, как он тут же зазвонил.

– Мам, привет! – я подняла трубку.

– Привет, детка. Как вы там, у вас все хорошо? – спросила она. Голос у мамы был почему-то грустный и немного дрожал.

– Да, все замечательно, только что поужинали. – ответила я, и нехорошие предчувствия появились вновь.

– Вы завтра прилетаете, да?

– Ага, завтра. Мам, что у тебя с голосом? Что-то случилось? – все настроение куда-то в миг улетучилось.

– Сандра, у нас беда... В лаборатории Рэя, что в университете, случился пожар... Его ассистент, Марк Уоррен, погиб... Сгорел заживо. Кайла успели вытащить, он не пострадал... Сейчас уже вовсю идет следствие, полицейские... криминалисты, они провели экспертизу, сказали, что это не несчастный случай. Что поджог был совершен намеренно... В общем, все свалили на Рэя… – выдала разом мама, и в её голосе послышались слёзы.

Холодок пробежал по телу, и я присела на кровать... Информация никак не укладывалась в голове.

– Мам, что с Рэем? Где он сейчас? Почему его обвинили во всем? – руки предательски задрожали.

– Я не знаю, я не знаю, моя милая... – всхлипнула мама, – Дэвид сейчас всеми силами пытается все это разрулить... Мы не хотели раньше с отцом тебе звонить, чтобы не портить вам с Кристианом отдых…

– ...а когда это произошло? – перебила я ее.

– Три дня назад, двадцать восьмого числа.

Я вздрогнула. Это произошло как раз в тот день, когда на небе появилась комета…

– Его сегодня увезли из камеры предварительного заключения, в психиатрическую клинику Сент-Роуз. Мы сегодня с твоим папой уже были там…

– Зачем туда? Боже мой... Они его что, считают каким-то психом?! – нервное оцепенение сменилось негодованием.

– Я не знаю... – снова сказала мама подавленно, – нам почти ничего не говорят. Завтра отец поедет снова в участок, попробует что-нибудь узнать... Не знаю, что сейчас делать... Страшно…

– Мам... мам! Не волнуйся, держись... Мы завтра прилетим и сразу к вам... Слышишь?

– Да, детка... Тут сейчас со мной Оливия. Мы пойдем сейчас на кухню, перекусим, да выпьем чего-нибудь расслабляющего... Ах, ей же нельзя сейчас…

– Мам, – я снова прервала ее бормотание, – передай ей привет. И все будет хорошо! Я думаю, послезавтра мы уже увидимся с тобой.

– Хорошо... Я уже так соскучилась по вам…

Я завершила звонок и отложила телефон, нервно выдохнула. Как хорошо, что Олли там... Мама хоть не одна. Что происходит с нами? Мы большая семья... Мы должны со всем справиться. В голове мешанина... Мысли лихорадочно мечутся, и сознание взбудоражено новостью. Я сидела в каком-то отупении и не понимала, как мне реагировать, злость попеременно сменялась страхом перед неизвестностью, отчаянием и желанием расплакаться. Ну как такое могло произойти? В комнату вошел Кристиан, увидев, что я стою посреди комнаты и не реагирую на него, тут же подошел ко мне.

– Что-то случилось? – спросил он обеспокоено, заглядывая мне в глаза, – на тебе лица нет…

– Мама звонила, только что... – ответила я и пересказала ему все, что только что услышала от мамы по телефону.

Кристиан глубоко вздохнул и нахмурился.

– Бред какой-то... Ничего не понимаю... Кому надо было поджигать лабораторию? И причем здесь психбольница? Твой брат вообще-то полностью в здравом уме.

– Вот и я не понимаю. Рэй не мог такое сотворить... Это его лаборатория, я не верю, что он мог ее поджечь... Разве что…

– Что?

– Ну... Если он таким образом хотел предотвратить что-то страшное? Вдруг, случилось самое худшее, и в лабораторию проникли сенарийцы? Тот самый Геон, о котором говорил Нэд? На месте Рэя, в таком случае, я бы тоже спалила лабораторию.

– Согласен. Но... Не будем гадать о плохом сейчас. Мы завтра летим домой. Если хочешь, сразу же поедем в Аллентаун, не станем тратить время на отдых после перелета.

– Да... да, я хочу все сама у них расспросить, немедленно, я хочу спросить всё у Рэя лично. И где теперь Кайл? Мама ничего про него не сказала, кроме того, что его спасли из пожара... Уф…

– Не расстраивайся сильно так, мы во всем разберемся. Твоя семья - это и моя семья теперь. И я все сделаю, чтобы все было хорошо. Ну, посмотри на меня?

Я подняла на него глаза, чувствуя что слезы вот-вот все таки хлынут.

– Ну-ну, тише, моя девочка, я понимаю... Держи себя в руках. Не плачь... Я с тобой, и вместе мы во всем разберемся. – сказал он, вновь обнимая меня крепко и поглаживая по голове.

Я смутно помнила, как мы ехали в аэропорт, как взлетали... Я позволила своему сознанию не быть здесь и сейчас. Мои мысли были там, за океаном, у меня дома. Догадки... Версии... Идеи. Я не смогла заснуть в самолете, не смог и Кристиан. Он переживал за меня и весь контроль над ситуацией взял на себя. Я не помню, как мы доехали в нашу съемную квартирку на Манхэттене, я помню лишь, как разобрала наши вещи и свои положила в другую сумку. В Аллентауне я планировала задержаться надолго. Мы перекусили и снова загрузились в машину. В дороге, кажется, я все-таки немного задремала. Организм устал от постоянного напряжения, и поспала я, кажется, где-то полтора часа... А потом мои мысли вновь вернулись пережевывать одно и тоже... Мне отчаянно хотелось поскорее поговорить со всеми... Мне нужно было знать, что случилось это не из-за проникновения сенарийцев, а лучше бы из-за чего-нибудь еще... Потому что это то, о чем лучше никому не знать. Родные могут понять, но общество – нет. И наша жизнь превратится в ад... Это самый худший вариант событий. И вот, по прошествии почти двух часов мы подъехали к дому моих родителей, Кристиан допивает остатки кофе из термоса. Я выбегаю из машины и несусь к дому… Несмотря на позднее время, во всех окнах горел свет, дома никто не спал.

– Пап, мам! Мы приехали! – крикнула я, распахнув дверь и вбежав в гостиную.

В самой гостиной никого не было, и я направилась решительно на кухню. Отец с матерью стояли посреди столовой и разговаривали. Рядом с ними на стульчике сидела Оливия. Я кинулась их всех обнимать, только после приветственных объятий и поцелуев принялась тут же обо всем их расспрашивать.

– Папа, что сейчас известно вам? Почему Рэя увезли в Сент-Роуз? Почему его вообще во всем этом подозревают?

– Дэвид сказал, что следователи опросили всех студентов, просмотрели все камеры наблюдения в холле перед лабораторией и узнали, что за последние две недели никто кроме Рэя и Марка больше не посещал лабораторию... Чаще и больше всего там находился Рэй, реже  – Марк. И в целом эту лабораторию университет полностью выделил для Рэя... В самой лаборатории никаких камер нет, поэтому что там происходило в тот момент никто не знает. Но в тот день Марк находился там один, а Рэй был только с утра, а потом его весь день не было... – сказал отец. Вид у него был такой же как у мамы, очень уставший, под глазами темнели синяки, и вообще он как будто еще сильнее постарел за эти дни…

Я немного перевела дух. Так. Ни слова о каких-либо обгоревших инопланетных телах, это хорошо... А может, об этом просто умолчали. Ладно. Пока мы слишком мало знаем.

– В его лаборатории нашли остатки психотропных веществ, и к тому же единственное еще, что исключает факт самовозгорания, это новая проводка, которую там поменяли совсем недавно. Да и техника безопасности у него там никогда не страдала... Рэй все четко соблюдал…

– Ну конечно, они нашли там кое-какие вещества и теперь считают, что он наркоман и, возможно, поэтому неадекватен... Да он же ученый! Он просто ученый! Да он любит использовать все эти штуки для расширения сознания... Но никогда, никогда для собственного удовольствия! – возмутилась я.

– Конечно... Твой брат знает, где проходит грань. Он бы никогда не переступил эту черту... – сказал грустно отец, – на допросе один студент сказал, что видел, как однажды Марк и Рэй, стоя в холле университета, о чем-то яростно спорили, и оба были очень недовольны чем-то…

– Но это же чушь собачья! Что это за основания такие, чтобы упечь человека в психушку? – вновь вспылила я, – то, что это его лаборатория, и что он однажды поссорился со своим ассистентом...? А если камер внутри нет, значит точно надо предположить самый дурацкий вариант, что Рэй решил этим воспользоваться и умышленно подстроить пожар, чтобы убить своего ассистента.

– Я понимаю, твое негодование, дорогая. Но ведь там еще жил тот мальчик... Ну которого нашел Рэй и собирался усыновить. Странно, что он ни разу не попался ни на одну из камер.

– Кайл, его зовут Кайл. Что с ним? Где он сейчас? – сказала я, а сама отметила про себя, что мальчишка умен. Только как он смог не попасться ни под одну камеру, которые были в холле на первом этаже университета, да и на остальных этажах, в библиотеке..

– Боюсь, что сейчас мальчика направили в приют... Рэй был единственным опекуном. А сейчас его, по всей видимости, могут лишить этого права. Но я не верю в это... Все слишком очевидно... Рэй не делал этого. Дэвид вторые сутки ночует в участке, Оливия с нами здесь все это время. – отец устало выдохнул и опустился в кресло.

– Мама, когда мы сможем поехать к Рэю? Мне просто необходимо его увидеть!

– Мы можем поехать завтра, после обеда... Вообще я не уверена, что нас к нему пустят... Я сама не знаю, как пробилась к нему в прошлый раз, на правах матери... Но мы попробуем, – сказала мама, – давайте готовиться ко сну... Уже очень поздно.

Мои родители вышли из кухни и оставили нас с Оливией наедине.

– Олли, мне так жаль... – я повернулась и обняла ее крепко.

– Ничего, ничего... Девид справится. – ответила Оливия, – как вы отдохнули? Как знакомство с родителями?

– Все прошло очень хорошо, мы замечательно провели время. Мама позвонила позавчера вечером, и как только, так сразу мы рванули в аэропорт... А еще вот, – я показала помолвочное кольцо на своей руке, – Кристиан сделал мне предложение, я выхожу замуж.

– О, Сандра, – Оливия снова обняла меня, – я так рада тебя, это такая радостная новость! Как бы хотелось узнать об этом в более радостной обстановке.

– Да уж… – горько согласилась я.

– А у меня тоже есть для тебя хорошая новость, - сказала Оливия и отошла чуть подальше, – ну, ничего не замечаешь?

Я посмотрела на нее, не понимая, что я должна заметить... Прическа та же, распущенные каштановые волосы по плечи, розовая блузка и обтягивающие джинсы.

– М-м-м... Ты немного поправилась в бедрах и талии... Мне так кажется. – задумчиво сказала я.

– Я беременна, но срок еще очень маленький, всего восемь недель.

– Боже мой, это самая радостная новость! Ну хоть что-то хорошее! Я теперь, значит, тетя? А пол ребенка ты еще не узнавала?

– Нет, пока не узнавала. Но мы с Дэвидом это планировали, эту беременность, так что считай, что я знала о своем положении с самого начала.

– Уф! Прямо ложка меда в бочке с дегтем! Ты не представляешь, как ты меня обрадовала.

– И ты меня. – сказала Оливия, еще раз обнимая меня, – все у нас хорошо будет... Вот увидишь.

Я поднялась к себе в комнату, Кристиан уже заснул, не дождавшись меня. Мы оба не спали почти целые сутки, но я смогла немного подремать в машине, а он не спал вообще, да и за рулем был все это время. Переодевшись в пижамные шортики и майку, я присела на пол перед своим большим зеркалом и опустила взгляд. Не хочу сейчас на себя даже смотреть... Уставший грустный вид, несчастный, я это и так знаю. Завтра, наверное, будет тяжелый день... Но я так хочу увидеть брата, мне нужно задать ему те вопросы, которые не дают мне покоя. Просто нужно увидеть его... Когда происходит что-то неладное с твоими родными, и они оказываются оторванными от семьи, это словно рвет на части твое сердце... от того, что он где-то там далеко, ему плохо, и в таком ужасном месте, психиатрическая клиника... Поскорее бы заснуть, я надеялась на свою общую усталость и выпитое снотворное вместе с успокоительным. Пусть поскорее наступит следующий день. Потому что каждая минута сейчас тянется словно вечность. Каждая секунда неизвестности заключает разум в плен плохих догадок и мыслей, которые, к моему ужасу, начинают казаться правдой.