Выходные дни имеют очень странное свойство. В субботу утром не успеваешь моргнуть глазом, как уже вечер воскресенья. Шёл одиннадцатый час вечера, я сидела на кухне и жевала бутерброд с арахисовой пастой, поздний аппетит — совершенно нормальное явление для многих, и наблюдала, как снаружи за стеклянной дверью кухни ветер кружит опавшие осенние листья. Мои скучные думы об осеннем тлене прервала мама зашедшая на кухню и севшая рядом со мной.

– Детка, мы с папой так и не смогли выяснить, что ты хочешь на день рождения… – начала она и улыбнулась.

– Мам, все что мне нужно, у меня уже есть. – перебила я её и обняла.

– Ещё не все. Так как твоё день рождение ещё не скоро… – мама всегда заходит издалека, – мы решили с папой сделать тебе подарок уже сейчас, тем более, сейчас это будет наиболее актуальнее, чем летом.

На кухню вошел отец, обойдя обеденный стол с другой стороны, он встал перед нами, держа обе руки за спиной.

– Угадай, в какой руке? – радостно заявил он.

Я молча показала на правую руку.

– Вот всегда-то ты угадываешь!

– Пап, сколько я себя помню, ты всегда всё прячешь в правой руке.

Он разжал ладонь, и в ней сверкнуло что-то маленькое и металлическое, маленький ключик.

– Ты так поздно возвращаешься каждый день домой, я волнуюсь за тебя, – продолжила мама, – вижу, как после работы у тебя нет времени больше ни на что, ты приходишь и сразу почти ложишься спать. Так не должно быть. Поэтому мы с твоим папой некоторое время обдумывали одно решение... Я думаю, ты правильно нас поймешь, ведь мы очень любим тебя.

Моя бровь медленно поползла вверх, с нарастающим волнением я продолжала слушать.

– Это ключи от твоей квартиры в Бруклине, теперь, я надеюсь, ты перестанешь опаздывать на работу. – засмеялся папа, вручая мне ключи.

– Мам, пап, ну зачем вы… – я приняла из его руки ключи и кинулась их благодарить.

Вообще-то в родительском доме у меня имелся свой скромный уголок, и я вовсе не нуждалась в отдельном жилье, у меня никогда не было мыслей о том, что здесь мне не рады, и что я бы хотела отделиться от семьи. Мы переживали вместе многие трудности, и наверное то, что все члены семьи хоть чего-нибудь добились, даже самых малых высот, как раз заслуга непрерывной поддержки друг друга на протяжении многих лет. В тот вечер я положила ключик на свой письменный стол и долго сверлила его взглядом, думая о том, какие перемены меня ждут. Я очень долго, иногда даже болезненно, привыкаю к чему-то новому, меня очень сложно согнать с насиженного места. Казалось бы, таков склад моего характера, но за последние несколько лет я все с большей уверенностью и готовностью принимаю все перемены происходящие в моей жизни, думая что это неизбежная необходимость. Это касается всего, что не зависит напрямую от меня, в остальном же я готова до последнего стоять на своём, если полностью уверена в своём решении и правоте. Разумеется, отдельное жильё означает начало одинокой жизни, постоянные поездки на выходные к родителям, вечера за компьютером или книгой в полной тишине. Что ж, кажется пора познать прелести самостоятельной жизни. Ключ благополучно перекочевал ко мне в сумочку, и уже в предстоящий понедельник я вознамерилась взглянуть на своё жильё.

Линкольн Плейс была довольно тихой улицей, включающей в себя всего три квартала. Маленькие двух- и трехэтажные кондоминиумы ютились плотно, прижимаясь друг другу, на дороге и тротуарах всюду валялись облетевшие осенние листья. Фасады многих домов здесь уже были украшены к предстоящему хэллоуину, до которого оставалось менее недели, из соседского окна виднелся игрушечный скелет в натуральную величину, а на невысоком заборчике вырезанная из бумаги гирлянда с привидениями. Квартира встретила меня пустыми светлыми стенами и чистым новым паркетом. Освещения пока нигде не было, в гостиной вместо люстры сверху одиноко висел провод, места для розеток обнажали голые пучки проводов. Я осмотрела все комнаты и отметила, что кухня и ванная были полностью готовы, не было только остальной мебели для гостиной и спальни. Старший брат обещал на выходных повесить мне везде люстры и поставить новые розетки с выключателями. На кухне имелся выход на задний двор, сразу за дверью оказалась полностью застеклённая терраса, установленный на внешней стороне дома в пределах застеклённого периметра радиатор означал, что я смогу проводить здесь многие вечера, неважно будь то осень или зима за окном.

С каждым днем всё больше холодало, особенно по вечерам, у меня стало появляться немного больше свободного времени, я окончательно влилась в работу и уже могла позволить себе выйти на улицу и купить чашечку горячего кофе в течении рабочего дня. Последнее время чаще всего я зависала на сайте «Икеи», подбирая понравившуюся мебель для моей квартирки. Мою рабочую почту по-прежнему засыпал сообщениями Джимии: он постоянно намекал на то, что хотел бы встретиться со мной в более неформальной обстановке, на что я всегда успешно отмазывалась, подумывая о том, что пора бы уже ему сказать, что он не тот, с кем я бы хотела завязать отношения. Так же, как будто специально, он очень часто ходил мимо моей кладовки, где мы всё еще работали с дядей Уолтером, надеясь случайно встретиться со мной в коридоре. Мне очень не хотелось обидеть парнишку своим поведением, и я старалась избегать таких случаев, чувствуя себя секретным агентом, выглядывала осторожно в коридор, увидев, что там снова стоит Джимми и с кем-то разговаривает, осторожно, почти на цыпочках я пробиралась за его спиной к туалету и так же кралась обратно.

На кануне дня всех святых моя семья собралась за ужином на кухне, чтобы отметить одно радостное событие. О том, что мой брат Дэвид наконец-то сделал предложение Оливии, она сама хотела сказать мне лично. Отец разливал вино по бокалам, а мама расспрашивала обоих о том, как они представляют себе свою свадьбу. Рэймонд увлеченно уплетал жаркое из свинины, особо не участвуя в разговоре. Ему нравились девушки с мозгами, на всей моей памяти он лишь однажды сох по своей однокурснице родом из Швеции, пока она не вышла замуж и не уехала в Великобританию. Дэвиду же нравились красивые, так что отношения Рэя к Олли было скорее нейтральное. Закончив обсуждать помолвку, все перешли к повседневным обсуждениям.

– Наконец-то взяли человека на должность начальника отдела по информационным технологиям, – сказал папа, – мы переманили молодого талантливого специалиста из Германии, здорово, когда удаётся ухватить такие хорошие кадры.

– Надеюсь, он не пожалеет, что переехал так далеко ради работы. А помните костюм Рэя на хэллоуин в 2002-ом? – Дэвид улыбнулся, вспоминая тот день.

– Ой, это был самый ужасный его костюм! – поморщилась мама, – мне потом звонили соседи и жаловались, что он очень их напугал.

– Не правда, Ма, это был мой самый лучший костюм. – с достоинством ответил Рэй, – мне тогда было тринадцать, и я тайком пробрался на кухню, снял с куриных бёдрышек кожу, затем обработал их в реактивах в школьной лаборатории по химии. Кожа приобрела темно-бардовый цвет и сморщилась. Из неё получилась отличная маска, которую я одел на лицо! Потом я взял свою одежду и всячески искромсал её и поджёг. Получилось потрясающе! Правда в тот день я получил меньше всех конфет, в основном из-за того, что соседи открывали дверь передо мной тут же её захлопывали обратно, и только одинокая бабуля жившая в конце нашей улицы похвалила мой наряд и дала мне целый пакет виноградных леденцов. Я ел их всю следующую неделю и с тех пор очень полюбил.

– Кстати, меня поменяли с Миллером, и в эту субботу я остаюсь на дежурство вместо него, – сказал Дэвид, обращаясь ко мне, – я не смогу заняться твоими розетками, сестрёнка, уж извини. Рэй, почему бы тебе не сделать это?

– Э-э… в субботу утром у меня лекция по элементарным частицам у первого курса. – ответил тот, отхлебывая вина из своего бокала, – Моя машина ещё в ремонте, Сандра, ты не могла бы меня забрать к обеду из университета, мы могли бы вместе поехать к тебе.

– Без проблем. – я пожала плечами.

– И как ты всё ещё ездишь на такой развалине? – спросила мама.

– Ма, Шевроле Импала 67-го года — это не развалина. Это лучшая машина в мире.

В субботу я проснулась около полудня, взглянув на часы, спохватилась и засобиралась в университет за своим братом. Пасмурная погода стояла вот уже которую неделю. С неба сыпалась противная морось, того и гляди скоро снег пойдёт. Всю дорогу до университета я постоянно зевала, и мной всё сильнее завладевал сон, я включила печку в машине, и в тепле меня разморило ещё больше. Войдя в университет, я узнала в какой аудитории сейчас ведет лекцию Рэймонд Фостер и поднялась на третий этаж. Аудитория 2-В была почти полностью заполнена первокурсниками, я тихонечко приоткрыла дверь и села на самое последнее место.

– … таким образом в физике элементарных частиц имеется ряд нерешённых проблем. Трудность в описании адронов. В частности для понимания природы конфайнмента требуется привлечение непертурбативных методов квантовой хронодинамики... – лекция ещё не закончилась, Рэймонд расхаживал вдоль доски, на которую было натянуто белое полотно, и показывал студентам слайды, изображающие таблицы и схематические рисунки. Я положила голову на руки и приготовилась немного подремать.

– … на сколько вы знаете, это калибровочная теория квантовых полей, описывающая сильное взаимодействие элементарных частиц. На эту тему я советую вам почитать книгу о квантовых полях, написанную в 1980-м году супругами Натали и Лораном Бано, это были замечательные учёные из Франции. К сожалению, они не смогли закончить до конца свои труды. В 1988 году, 7-го сентября, Лоран погиб в автокатастрофе, а двумя годами позже, по трагической случайности погибла и Натали, 29-го июля….

Услышав дату своего рождения, моя сонливость как-то сама собой прошла. Я подняла голову с парты и посмотрела на полотно. На следующем слайде были изображены мужчина с женщиной, видимо те самые учёные из Франции, супруги Бано. Светловолосая женщина приветливо улыбалась, у неё были карие глаза, рядом с ней был её муж Лоран, высокий брюнет, такого же цвета глаза, темные изгибистые брови, вытянутый овал лица… Эта пара мне показалась знакомой, как будто я раньше их уже видела, только не могла вспомнить, где и когда. Это погрузило меня на некоторое время в странное состояние оцепенения, внезапно я поняла, что мужчина с фотографии мне был очень близок, не смотря на то, что этого учёного давно нет в живых, я как будто недавно уже встречалась с ним. Нечто знакомое я уже чувствовала рядом с кем-то совсем недавно… цепляясь за ассоциативные ощущения, возникшие в результате услышанной мной информации, мои мысли вновь привели меня к тому летнему воспоминанию, о тех коротких минутах, проведённых рядом с тем парнем в Штральзунде.

– Привет! Чего задумалась? Все размышляешь о квантовых полях? – зазвучавший рядом голос Рэя вернул меня в реальность из нахлынувшего наваждения, – я уже два раза поздоровался, а ты не слышала. Ну что, мы едем к тебе?

 

Двумя часами позднее мы наконец-то добрались до моей квартиры на Линкольн Плейс. Очень, очень долго Рэймонд возился с розетками, потом вскоре перешёл к выключателям. Повесить сегодня хотя бы одну люстру я уже не надеялась. У последнего выключателя на кухне он возился особенно долго, от скуки я попросила у соседей грабли, чтобы собрать со своей территории опавшие листья. Около семи часов вечера я закончила с уборкой и вошла в дом, Рэй сидел на полу кухни, держа в одной руке отвёртку, а в другой телефон.

– Ты не против, если я закажу пиццу? Так хочется есть, я думаю нужен перерыв перед, тем как вешать люстры.

Вскоре привезли пиццу, мы быстро поели и решили еще немного посидеть, чтобы еда хорошенько уложилась в животе.

– Ты веришь в реинкарнацию? – неожиданно спросила я брата.

– Нет, не верю. Хоть это и очень древнее представление и верование, этому нет никаких научных подтверждений.

– А теперь ответь на этот вопрос не как учёный, а как простой человек.

– Ну, – Рэй слегка задумался, – как простой человек, я думаю, что это вещь вполне имеет место быть в этом мире. Кто знает наверняка? А почему ты спросила?

– Сегодня на лекции, когда ты упомянул про этих учёных из Франции, у меня появились странные воспоминания, которых у меня раньше не было, то есть, это были чужие воспоминания, скорее даже ощущения из моего прошлого, которое не было на самом деле моим.

– У меня тоже такое было. Но скорее всего это просто дежа вю. С научной точки зрения этот эффект можно объяснить, как квантовую запутанность атомов, электронов мозга человека между состоянием настоящего и прошлого моментов времени, так как в квантовом мире нет понятия вектора времени. Пару десятилетий назад я бы сказал, что ты переживаешь воспоминания своего альтернативного «я» из другой вселенной, и что таким образом твоё сознание способно соприкасаться с параллельными реальностями. Тебе не кажется, что вешать люстру уже поздно? На улице совсем стемнело.

За разговорами я совсем не заметила, что мы уже давно сидим в темноте, задернув рукав, я глянула на наручные часы: без пяти минут двенадцать ночи.

– Черт...! Последний поезд через Аллентаун через пятнадцать минут, мы не успеем...

– У тебя здесь случайно не завалялось какого-нибудь надувного матраса? Похоже придется здесь остаться на ночь. – невозмутимо сказал Рэй.

– Нет конечно, откуда здесь взяться матрасу, я не собиралась здесь оставаться ночевать!

Рэй снова полез в свой телефон.

– Сейчас будет. Я знаю один круглосуточный интернет-магазин товаров для дома.

Разложив матрас в гостиной на первом этаже я злилась на себя за нерасторопность, теперь придётся спать в одежде, не имея возможности исполнить весь предсонный ритуал гигиены. Зато для Рэя это все было вполне привычно и комфортно, он очень часто оставался ночевать в своей лаборатории в точно таких же условиях. Мы устроились на матрасе, повернувшись друг к другу спинами, и пожелали спокойной ночи.

Уличный свет фонарей свободно проникал в комнату. Я долго не могла уснуть, разглядывала комнату, непривычные очертания предметов, новые запахи и звуки. Незаметно усталость взяла свое, и кажется я все-таки задремала, хотя не была в этом до конца уверена, так как продолжала видеть перед собой очертания комнаты. В теле появилось приятное легкое ощущение расслабленности, мне показалось, что я уже вижу сон, всё ту же пустую комнату освещаемую уличными фонарями из своего положения лежа на боку, если это и был сон, то странный, уж слишком реалистичный. В какой-то момент я поняла, что у меня затекла рука под головой, и мне захотелось поменять положение тела. Не успев подумать об этом, я сразу поняла в чем странность сна: я не чувствовала своего тела. Я пыталась пошевелить ногой, рукой, головой, но безуспешно. Постепенно до меня дошло страшное осознание, что ни один член моего тела мне не подчинялся. От мысли, что моё тело парализовало во сне, я пришла в ужас. Волны страха одна за другой захлестнули мой разум все сильнее и сильнее, я моментально потеряла контроль над собой. Такого острого ощущения отчаяния, казалось, я еще никогда не испытывала. Мое тело стало для меня ловушкой, из которой не было выхода, у меня было ощущение, что внутри него мое сознание билось в истерике о непробиваемые стенки. Это было похоже на то, как если бы человека похоронили заживо, и очнувшись внутри гроба, он задыхается от нехватки воздуха и стучит что есть мочи в стенки ящика. До меня дошло, что на самом деле никакого физического движения не было, я лежала полностью неподвижно. Вдруг я поняла, что могу вращать глазами и осматривать все что есть передо мной. Я посмотрела себе под ноги и на фоне дверного проёма кухни увидела две темные фигуры, стоящие рядом друг с другом. Одна была меньше другой, тоньше, изящнее, это была женская фигура, а вторая, похоже, мужская, высокая с широкими плечами, они держались за свои призрачные руки, их тела были сотканы словно из черного густого дыма. Я закричала, но не услышала ни звука. Внезапно я ощутила, как вздымается моя грудная клетка, я очень часто дышу, делаю глубокие вдохи и выдохи и в следующую секунду я уже услышала свой громкий стон и резко села на кровати. Лежавший рядом брат дернулся и тоже подскочил вместе со мной.

– Сандра, ты чего? Ты в порядке? – обеспокоенно спросил он.

Сердце бешено колотилось, я все еще очень боялась, физический контроль над телом полностью вернулся, но теперь я была парализована эмоционально. Я огляделась и конечно в комнате никого не было. Было так же темно, по стенам проплывали огоньки от проезжающих в ночи мимо машин. Мне отчаянно хотелось ухватиться за него, как будто какой-то древний инстинкт говорил, что "свет спасет тебя".

– Включи... включи фонарик на телефоне. – я вскочила с матраса и чуть было не упала: ноги сильно дрожали и были абсолютно ватными.

– Что случилось? Тебе кошмар приснился?

– Нет... не знаю...

Как можно более подробно я пересказал ему все, что ощутила сейчас, не упомянув лишь о двух фигурах, стоявших в дверном проёме.

– О... ничего страшного. Все в порядке, это просто сонный паралич. Он всегда наступает при засыпании, в момент осознанного мозгом попадания в фазу быстрого сна. При нормальном засыпании мозг прекращает функцию бдительности за несколько секунд до паралича, тем самым ты почти никогда не помнишь, как засыпаешь. – пояснил Рэймонд.

– У нас ещё осталась пицца?

– Кажется да. Хорошая идея на счёт перекуса. На сытый желудок всегда спится лучше.

 

* * *

 

В среду утром поднявшись на свой этаж, выйдя из кабины лифта, я увидела, что в нашей кладовке происходит некая возня. Дверь была открыта, рабочие выносили оттуда стол и стулья, у них под ногами носился дядя Уолтер, перетаскивая картонные коробки с документацией в коридор.

– Доброе утро! – я поздоровалась, – у нас переезд?

– Доброе! Он самый, наконец-то. Присоединяйся, поможешь мне вон те коробки перетащить в коридор, а потом загрузим их в лифт. – прокряхтел мистер Райт, разгибая поясницу.

Я повесила своё пальто на вешалку и принялась за дело. Дядя Уолтер занёс в лифт несколько коробок и поехал на десятый этаж, я осталась в помещении одна. Осталась одна здоровая коробка, набитая старыми чертежами, и четыре коробки размером поменьше. Я повернулась спиной к открытой двери и нагнулась, чтобы поднять коробку поменьше.

– О.. Извините, я думал здесь никого нет. Могу я забрать вон тот системный блок? – неожиданно прозвучал позади мужской голос.

Я вздрогнула, выпрямилась и развернулась к говорившему, голос мне показался знакомым.
– Э... Да забирайте конечно… – едва слышно промямлила я, и коробка, которая была у меня в руках, с приглушённым грохотом упала на пол.

В дверном проёме, прислонившись плечом к косяку, стоял тот, кого я совершенно не ожидала здесь увидеть.