Пара внушительных коробок стояла у входа в мою квартиру, ожидая погрузки в багажник. Я заклеила скотчем последнюю коробку со своими вещами и понесла её вниз к остальным, которые тем временем уже взял и понёс Кристиан. Погрузившись в машину, я глянула последний раз на своё одинокое гнёздышко, и мы поехали. Сие мероприятие меня немного волновало, доставляя лишь самые приятные ощущения. Какой она будет, совместная жизнь? Что если он разочаруется во мне?

– О чём задумалась? – Кристиан заметил, как я погрузилась в свои думы.

– Да так… Не каждый же день начинаешь с кем-то новую жизнь. – ответила я улыбнувшись.

– Вообще-то я тоже ни с кем раньше не жил. Не сложилось.

– Ничего, всё бывает когда-то впервые, – усмехнулась я, – даже путешествие на другую сторону реальности…

Я задумчиво посмотрела в окно, думая о том, что нет на самом деле никаких "вторых половинок", есть лишь отрезки времени, в которые нам с кем-то хорошо. Пять минут. Два дня. Пять лет. Вся жизнь. Всё то время что я знаю Кристиана, мне всегда с ним хорошо, такое ощущение, что я знаю его гораздо больше времени, чем столько, сколько мы реально вместе. Я никогда не сбрасываю со счетов сюрпризы судьбы, как приятные, так и не очень. Мне кажется, так должен мыслить любой рационально настроенный человек, без излишних фантазий... Хоть мне и не понравилась моя реакция в самом начале нашего знакомства, я испугалась своих внезапно возникших чувств, считая, что эта страсть и влечение сгорят так же быстро, как и вспыхнули, но сейчас уверенность и спокойствие в завтрашнем дне с ним всё более укреплялась во мне. Постоянно витать в своих мечтах и быть оторванным от реальной жизни – иногда это ни к чему не приводит, разве что только к разочарованию. На сколько это возможно, я стараюсь придерживаться максимально трезвого взгляда на жизнь, лишь иногда допуская возможность для какого-либо спонтанного чуда. Так мне легче жить, не обнадеживая себя понапрасну. Чем дольше мы были вместе, тем я все больше понимала, что ни в коем случае не должна совершать ошибок, таких, которые могут все разрушить. Хотя в общем-то я и не собиралась. Мне казалось, что вот, наконец-то со мной случилось что-то по-настоящему удачное в жизни, и если такова моя судьба — быть счастливой с ним – я не должна всё испортить. Я должна хранить, так же как и он, то, что мы построили: доверие и наши отношения - самое ценное, что у нас есть. Кто-то и за целую жизнь не может этого обрести, а кто-то рушит это все в одночасье. Хрупкая вещь — любовь. И я клянусь сама себе и мысленно ему, что буду стараться изо всех сил нести сквозь время и оберегать нашу любовь. Теперь я больше не должна бояться. Любит не тот, кто всегда возвращается, а тот, кто никогда не уходит.

Все-таки одному жить скучно, как ни крути. Можно включить телевизор как фон, или музыку, но все равно при этом разговаривать ты будешь сама с собой. Кристиан разделил со мной бремя раскладывания всех моих вещей по местам. Тем местам, на которые я назначу их сама. Он очень старался, везде ходил за мной, спрашивал, а куда бы я хотела положить это, а куда то. Он ни в чем мне не возражал и был не против. Я заменила серое покрывало на постели на свое светло-розовое, на что он лишь спросил, зачем? Ведь оно новое и чистое. На что я ответила, что покрывало мрачное, и стелить мы его будем, когда у нас будет плохое настроение. Его холодильник отныне перестал пустовать, а кухонные шкафчики наполнились крупами, приправами, различными кастрюльками и прочей полезной кухонной утварью. Я чувствовала себя настоящей хозяйкой. Теперь я вставала чуть раньше, чтобы приготовить ему и себе завтрак, то что я раньше ленилась делать. Мне нравилось планировать и решать, что будет сегодня на завтрак и ужин. Ванная комната так же наполнилась многими моими вещами. Несмотря на его протесты, я все же развесила дополнительные полотенца, попросив его теперь вытирать хотя бы лицо и тело разными полотенцами. Я начала потихоньку приучать его не разбрасывать свои вещи по квартире, к тому, что излишняя гигиена ничуть не повредит и лучше принимать душ ещё и утром. В свою очередь Кристиан старался брать меньше работы на дом и таким образом меньше сидеть за компьютером, чтобы побольше проводить времени вместе. Он следил за состоянием квартиры и всегда старался вовремя устранять все поломки, не дожидаясь пока я напомню ему раз эдак в десятый.

Таким образом, наша "бытовая машина" потихоньку заработала.

На следующих выходных мы снова вернулись в Аллентаун, и я потащила Кристиана в одно из своих любимых кафе, где были, по-моему, мнению самые вкусные песочные корзиночки со взбитыми сливками и фруктами. Близилось празднование дня независимости, и на многих домах развевались флаги моей страны. День выдался достаточно жаркий, и сегодня я подумала, что могу наконец-то надеть легкое короткое платье, а Кристиан – светлые брюки и белую футболку. В кафе мы заказали те самые песочные корзиночки и еще кое-что из десерта, нам принесли зеленый чай с жасмином, и мы принялись уминать все эти вкусности.

Кристиан откусил корзиночку. Лицо его выражало крайнюю степень наслаждения, а нос был измазан во взбитых сливках. Я тихо хихикнула и решила, что не буду сообщать ему об этом. Через какое-то время он заметил, что я слишком часто кидаю на него развеселые взгляды и слишком широко улыбаюсь, и тоже стал посмеиваться надо мной. Все это продолжалось до тех пор, пока мы не доели все, что у нас было и не выпили весь чай.

– Ну что ты все смеешься? На себя-то тоже посмотри. – сказал он, достал влажную салфетку и вытер свое лицо и измазанный нос.

А я тут же достала зеркальце из своей сумочки и посмотрела в него. Мои щеки и кончик носа тоже были измазаны в десерте, и увидев это я зашлась в беззвучном смехе над собой.

Когда я вышла из кафе, у меня было чувство, что я что-то забыла.

– Ты что-то потеряла? – спросил Кристиан, глядя на то как я копаюсь в своей сумочке.

– Да... Кажется, я забыла там свой телефон на столе... – растерянно ответила я.

– Я сейчас схожу за ним, подожди меня тут. – и он тут же вернулся в кафе.

Я закрыла сумочку и повернулась лицом ко входу в кафе, чтобы сразу увидеть Кристиана, когда тот будет выходить. Мое внимание привлекла мужская фигура, стоящая неподалеку ко мне лицом. Немного присмотревшись, я непроизвольно отпрянула назад, как будто увидела призрака. Сердце ухнуло куда-то вниз. Я узнала этого человека. Это был мой бывший парень Джеффри... Он тут же направился ко мне, как только увидел, что я его заметила. Ничего хуже и придумать нельзя, как встретить его здесь и сейчас…

– Привет, Сандра! Какая встреча!

– Привет, Джефф. Не могу сказать, что приятная. – не люблю этот голос, эту манеру общения и вообще всё, что с ним связано.

– Давненько я тебя не видел в Аллентауне. Неужели ты переехала?

– Угадал, я переехала.

– Далеко?

– Тебе-то зачем знать? Не все ли равно?

– Оу, а ты изменилась... Вон как огрызаешься. Я хотел бы вновь увидеть ту добрую девочку, которая так любила мои шутки… – тут он презрительно осклабился.

– Зато ты не изменился, а стал еще хуже. Отстань от меня и иди куда шёл. Я не испытываю ни капли удовольствия от разговора с тобой. – я чувствовала, что теряю над собой контроль, и злость закипает во мне. Откуда во мне столько омерзения к этому человеку?

Джеффри выглядел еще хуже, чем два года назад. Он еще больше похудел, серая кожа на лице, растрепанные и не расчесанные волосы, помятая толстовка с оттянутыми карманами. Сейчас он явно не следил за собой. К моему ужасу, в этот момент из дверей кафе показался Кристиан. Он шел ко мне с моим телефоном в руке, но Джеффри его не видел и продолжал:

– Вот это да! Ты еще злишься на меня! Какая злопамятная девчонка... Но раньше ты получала много удовольствия рядом со мной, неужели забыла?

– Пошел вон отсюда, мерзавец! Глаза б мои больше тебя не видели!

– Ты в своем уме, кричать на меня здесь? – лицо Джеффри перекосило от злости, и он сделал шаг ко мне.

И что он собирался сделать? Ударить меня у всех на виду, прямо на улице? Но я ведь его хорошо знала. Джеффри просто трус.

– Это что еще такое здесь происходит? – спросил Кристиан, нахмурив брови. Смею предположить, что он услышал часть нашего отвратительного диалога.

– А тебе чего надо? Отвали! – Джеффри бросил на него яростный исподлобья взгляд.

Кристиан опешил, но быстро взял себя в руки.

– Сандра, это кто вообще?

– Никто... Бывший парень... – я скрестила руки на груди, чтоб никто из них не увидел, как меня затрясло от злобы и ненависти. Мой голос дрожал, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Кажется, адреналин во мне так подскочил, что я могла бы сейчас врезать Джеффри по лицу и изо всех сил между ног.

– Какое ты имеешь право так с ней разговаривать, а? – лицо Кристиана в миг побагровело.

– Тебя забыл спросить, как мне с этой дурой разговаривать. Да тебе-то что? Ты сам-то кто такой?

– Сандра моя девушка, а я её защита от таких ублюдков, как ты! Я вижу, что ты совсем не соображаешь, что говоришь. Немедленно возьми свои слова обратно и попроси у нее прощения, пока не поздно! – угрожающе настойчиво продолжал Кристиан. Что-то мне подсказывало, что если Джеффри срочно не последует его совету, то что-то случится.

– Ха! Еще чего. Нашла себе, видишь ли, какого-то выскочку. Да пошел ты!

– Послушай, я тебе дал шанс закончить этот разговор по-человечески. Но кажется, ты совсем не знаешь, что такое вежливость, или просто не слышишь, что тебе говорят…

– Кристиан, может не надо? – тихо пыталась я его отговорить.

Не раздумывая Кристиан в одно мгновение занес правый кулак и со всей силы ударил Джеффри по челюсти. Конечно мерзавец не успел среагировать или увернуться. Удар одной правой Кристиана сбил его с ног, и Джеффри легко отлетел назад и приземлился на свой зад. Из его рта текла кровь, возможно он разбил ему губу, а то и выбил зуб. Но оно и не удивительно, Кристиан был значительно выше его ростом и весил гораздо больше. Восемьдесят килограммов против пятидесяти - абсолютно не равная весовая категория, так что шансов у засранца не было.

– Предупреждаю: если еще раз к ней подойдешь, я живого места на тебе не оставлю, усёк? – грозно предостерег его Кристиан.

Джеффри в шоке схватился за свою челюсть. Напоследок бросил на Кристиана злобный взгляд, вытер рукавом кровь и поднявшись с земли, чуть ли не бегом помчался прочь от нас.

Кристиан сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться и повернулся ко мне.

– Извини, что ты все это видела…

– Ничего, он это заслужил. Надо было тогда все-таки разрешить Дэвиду съездить ему по морде. Испортил весь день, кретин... Меня всю трясет от него.

– Ну что, надо ведь как-то исправить этот день? – он подмигнул мне, – давай еще купим с собой этих пирожных? Они просто объедение!

Рэймонд стал отпускать Кайла в библиотеку в моем сопровождении. Мне кажется, если бы я вовремя не отвлекала его от книжки, после почти четырех часов чтения, то он бы так и сидел здесь и продолжал читать. В ответ Кайл лишь застенчиво улыбался мне, послушно откладывал книгу и, взявшись за руки, мы спускались вдвоем обратно в лабораторию. Многие студенты, которые посещали университетскую библиотеку так же часто, как и мы, начинали странно поглядывать на нас. Видать некоторым мы особо примелькались, что один из студентов не выдержал и подошел ко мне.

– Кхм... – кашлянул, он стоя за моей спиной, – Прощу прощения?

– Да? – оторвавшись от чтения, я повернулась к нему.

– Это ваш сын?

– Ну да. – не моргнув и глазом соврала я.

– Я так часто вижу вас здесь... А.. э-э... Почему он постоянно ходит с разрисованным лицом?

Я вспомнила, как обычно делает Рэй, когда собирается ляпнуть что-то из ряда вон выходящее, поэтому я выпучила страшно глаза и ответила студенту следующее:

– Просто мой ребёнок захотел татуировку, как у папуасов из Южной Гвинеи, а я взяла и разрешила ему её сделать.

Парень вытаращил на меня глаза и, ничего не говоря, поспешил удалиться из библиотеки.

Иногда мы засиживались в холле перед входом в библиотеку. Там было большое треугольное окно и поскольку библиотека находилась на последнем этаже, из него открывался прекрасный вид на город. Мы подолгу таращились в это окно, я показывала мальчику, что вон в той стороне живут мои родители, а вон там находится моя школа, в которой я училась... Кайл с удовольствием разглядывал здания вдалеке, но больше всего он любил смотреть на небо. Порой он восторженно тыкал пальцем в стекло, молча показывая мне "посмотри, какие сегодня красивые облака!".

– Да... – вздохнула я, – там за окном целый мир. Одновременно и плохой и хороший. Как жаль, что ты ничего не можешь мне ответить... Мне интересно, что ты об этом думаешь. Я бы очень хотела показать тебе все там, чтобы ты увидел, что люди не все такие уж плохие... Ты уже привык к своему имени?

Утвердительный кивок.

– Хорошо, ведь раньше у тебя наверное не было никакого имени, а теперь опознание и установление личности прошли успешно. Эти процессы по усыновлению всегда та-ак долго тянутся. Пока проверят всю семью будущего опекуна, за это время может спокойно пройти пара месяцев. Кстати, я видела, что ты сегодня читал книгу о религиях сразу после "Философии XXI века". Может быть там было сказано, что все в этом мире и этой Вселенной двояко. Все это существует лишь потому, что соблюдается баланс, гармония, между плохими и хорошими вещами. И что если убрать что-то одно из этого, все обрушится. Потому что плохое существует пока есть хорошее, и наоборот. Эти силы всегда находятся в неравенстве. Но главное, что противостояние продолжается... И в этом смысл…

Кайл дотронулся до моего плеча, прерывая мой монолог, и постучал пальцем по своему запястью, намекая на время.

– Ах да, – спохватилась я, – пойдём. А то наш профессор Рэй будет волноваться, почему нас так долго нет.

С тех пор, как мы забрали мальчика из Пространства Z, он заметно похорошел. Я не позволяла Рэю кормить его чем попало и постоянно таскала из дома еду в контейнерах. За месяц Кайл набрал около восьми кило, на его щеках появился румянец, белая кожа приобрела естественный телесный оттенок, а на прежде лысой голове отрос короткий ёжик. Теперь он был похож на обычного мальчика семи лет, за исключением белых отметин на его лице под глазами... Рэй сказал, что это пигментные пятна такой причудливой формы, и вряд ли они сами по себе исчезнут… В ходе проведённых анализов выяснилось, что мальчик абсолютно здоров, у него были почти полностью притуплены вкусовые рецепторы, поэтому он предпочитал еду с ярко выраженным вкусом. По всему его организму были равномерно распределены крохотные машины или нанороботы, которые активизировались в тех случаях, если нужно было заняться регенерацией повреждённого участка тела или усилить в достаточной мере физическую силу мальчика. Да, он оказался очень сильным.

Как ни в чем ни бывало, мы вернулись в лабораторию. Кайл сразу побежал смотреть, чем занимается Рэй, Кристиан увлеченно стучал по клавиатуре, а я принялась собирать контейнеры из под еды, чтобы завтра рано утром отвести их обратно домой. Я бы вполне могла назвать это воскресение самым обычным и уже даже привычным днем в лаборатории. Но сегодня был явно не такой день... Внезапно в помещении раздался душераздирающий детский крик. Я вздрогнула, будто меня ударило током, контейнеры выпали из рук... И я обернулась… Все повскакивали со своих мест. Я увидела, как Кайл упал на колени недалеко от меня. Он схватился за свою голову и кричал, что было сил. Это был очень страшный крик, крик полный боли… Мы с Рэем одновременно кинулись к нему. Он все еще кричал, закатив глаза так, что было видно только белки.

– Рэй, что с ним? Это какой-то приступ? – выкрикнула я в смятении.

– Не знаю, – брат в миг посерьезнел, – Марк подготовь шприц с успокоительным!

Рэй взял Кайла на руки, тот начал извиваться и биться в судорогах. Из его рта потекла белая пена...

Мальчика положили на операционный стол наверху в лаборатории. Я смогла вытереть пену с лица мальчика, когда его судороги практически прекратились.

– Кристиан, посмотри сюда... – обратился к нему Рэй.

Тот подошел к мониторам и наклонился.

– Хм... Если бы ещё знать, что здесь написано. – с грустью произнёс он, – но здесь явно разворачивается или дополняется ещё какая-то информация.

На мониторе компьютера, подключённого к интерфейсу нанитов, быстро ползли столбцы с информацией.

– Что вызвало такую реакцию? – спросила я.

– Я не знаю, – развел руками Рэй, – надо бы сделать МРТ, чтобы увидеть полную картину, но для этого придется перевезти его в другой корпус...

Пока мы все наперебой спорили над мальчиком, я не сразу заметила, что он пришел в себя. Тогда я громко шикнула на всех, чтобы замолчали…Кайл открыл глаза, моргнул пару раз и сказал:

– Сандра...? Рэй...? Кристиан...? – назвал он наши имена, так необычно было впервые слышать его голос.

– Ты говоришь… ! – я была поражена, – почему же ты раньше молчал?

– Да погоди ты со своими вопросами. – осадил меня Рэй.

– Я молчал, потому что мне требовалось время на изучение вашего языка. – голос мальчика звучал вполне внятно и разборчиво. Интонации были немного неестественными, видимо он старался копировать интонационную окраску слов на наш манер, но пока у него плохо получалось. Я вспомнила, как часто замечала, что он внимательно следит за тем, как мы говорим.

– Кайл, не вставай. Как ты себя чувствуешь? Голова не кружится? – обеспокоено спросил Рэй.

– Со мной все в порядке, – спокойно ответил мальчик, – я бы хотел сесть.

Мы обступили ребенка со всех сторон и смотрели на него, как на какое-то чудо. Никто не ожидал, что он вдруг начнет говорить, как не ожидали и этого внезапного приступа.

– Что произошло? Ты можешь нам объяснить? – спросил Кристиан.

– Теперь я думаю, что могу рассказать... – сказал Кайл, садясь на стол.

– Рассказать что? – взволнованно переспросил Рэй.

– Я не знаю, как лучше и понятнее вам передать все, что я помню... Информация несколько разрозненна у меня в голове. Я могу немного путать события и их последовательность. Но… кажется, теперь я могу рассказать вам, откуда я и что со мной было перед тем, как вы забрали меня.

Было видно, что он старается тщательно подбирать слова и ему это дается с некоторыми затруднениями. Но наше любопытство было так сильно, что на это почти никто не обратил внимание.

– Ничего страшного, рассказывай как есть... Со временем все встанет на свои места. – я постаралась немного приободрить его.

– В каком виде мне лучше изложить информацию? Чтобы мы достигли максимального понимания? – спросил Кайл, глядя на нас.

– Если это твои воспоминания, то они наверняка в виде образов... картинок. Просто опиши эти картинки, опиши ощущения, если они запомнились. – сказал Рэй, стараясь подтолкнуть мальчика к понятному изложению.

– Хорошо, я постараюсь, – кивнул малец.

– Ты помнишь, что произошло во время твоего приступа? – спросила я, – или до него?

– Да, я все прекрасно помню. Я шел к тебе, Сандра, мне хотелось помочь тебе упаковать все это. Следующее, что я помню, это внезапная яркая вспышка в моем сознании. Голова начала очень сильно болеть от этого света, и в неё хлынул поток новой мне информации. Одновременно так много... Что мне казалось, моя голова может взорваться... Первое, что я вспомнил, это то как меня достают из большого вертикального резервуара, наполненного липкой прозрачной жидкостью. Я не чувствую своего тела, ноги и руки не слушаются. Помещение очень светлое, рядом со мной находится еще очень много таких же резервуаров, в которых лежат такие же дети, как и я... Вокруг ходят высокие и худые люди во всем белом, у них белые волосы, бледная кожа и очень темные глаза…

Кайл немного задумался, молча уставившись в одну точку. Никто из нас не шелохнулся, внимая каждому его слову. Набрав побольше воздуха в легкие, он продолжил.

– Я помню, как потом уже лежал в другом помещении. Вокруг меня ходили все те же люди, они что-то делали со мной... Брали соскобы с поверхности моей кожи, изучали... Подключали к моему телу трубки... Похоже они спорили, и я помню что они говорили: "его здесь не должно быть", "мы не понимаем как это исправить", "надо сказать Геону". Кто такой Геон, я не знаю... Я помню, что пытался однажды бежать, меня очень пугало всё то, что они со мной делали. К сожалению, я не знал, куда бегу, так что меня быстро поймали и избили… Но затем один из них сделал мне укол, он очень торопился и был очень взволнован. Перед тем, как потерять сознание, я видел, как меня взял на руки один из них, у него были черные отметины на лице поверх белых. А потом я очнулся здесь... У вас.

Все продолжали молчать, переваривая сказанное ребёнком. Я пыталась осознать информацию, но никак не могла связать отрывки событий, происходившие с мальчиком. Зачем его держали в резервуаре? Похоже, что над ним проводили какие-то опыты? И всё равно, ничего из этого не объясняет того, почему эти существа бросили его в Пространстве Z.

– Это всё, что ты помнишь? – попытался уточнил Рэймонд.

– Да… – растерянно ответил Кайл, – Мне кажется, это все мои воспоминания с момента моего рождения…

***

В парке было много детей, их радостные крики доносились до нас с игровой площадки. Полуденное солнце висело над нами, а мы лежали в тени деревьев прямо на траве. Приятный прохладный ветерок и пение дневных птиц говорили о том, что это прекрасный июльский день. Я пыталась читать книгу, Кристиан лежал рядом и видимо делал тоже самое. Но в голову периодически лезли мысли о Кайле, и я то и дело отвлекалась.

– Что они делали с теми детьми, как ты думаешь?

– Не знаю... Однозначно не скажешь, что-то плохое или хорошее. Может, они пытаются их вылечить от чего-то? Может наоборот, ставят на них какие-то свои эксперименты... – задумчиво ответил Кристиан, – одно я знаю точно. Мне не нравятся эти белобрысые. У них явно там что-то не чисто…

– А может эти дети... оружие...? В теле Кайла полно нанороботов, страшно представить возможности этих детей.

– Мы знаем, что мальчик безопасен. Он сказал, что контролирует их, я думаю, что мы достигли нужного уровня доверия, чтобы утверждать, что мальчик не опасен для нас троих. В любом случае, он на нашей стороне. Я это знаю. – утвердительно кивнул головой Кристиан.

– Всё это так странно. Он помнит так мало, выходит, что он ребёнок из «пробирки»? Может, он был чем-то болен, когда его достали оттуда…

– Вспомни в каком виде белобрысые его там оставили. Они явно не собирались оставлять его в живых, я в этом более чем уверен.

– В таком случае, я думаю, что мы правильно поступили, забрав его, – сказала я, захлопнув книгу, – как на счёт мороженного?